Меню

Инновационные тренды трансформации уголовного процесса и криминалистики в изменяющихся условиях действительности

  1. Абдуллаева У.А. Актуальные вопросы рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей
  2. Апашкина Я.И., Крысин В.А. Особенности рассмотрения отдельных категорий дел с участием присяжных заседателей
  3. Архипова И.И. Криминалистическая программа действий следователя на первоначальном этапе расследования преступлений, совершенных против иностранных граждан
  4. Баранов А.А. Проблемы получения информации, связанной с тайной частной жизни и банковской тайны в рамках материала проверки
  5. Берикова Д.Д. Некоторые проблемы получения и использования цифровой информации при расследовании уголовных дел
  6. Гасанов Г.Г. Актуальные проблемы прокурорского надзора в сфере государственного оборонного заказа
  7. Жидова Ю.Д. К вопросу о новых инновационных криминалистических продуктах в расследовании преступлений
  8. Закалюжный Р.С. Насущные проблемы обеспечения прав и свобод участников уголовного судопроизводства в условиях ввода карантинных мероприятий
  9. Иванова Л.В. Уголовно-процессуальные аспекты противодействия коррупции
  10. Икрамов М.Ш. Уголовная ответственность за совершение мошенничеств с использованием сети интернет и сотовой связи
  11. Кабирова К.Д. Проблемы противодействия преступлениям сотрудников исправительных учреждений как условие повышения качества профилактики пенитенциарной преступности
  12. Капштык В.Ю. Разрешение уголовных дел судами в условиях пандемии путем видео-конференц-связи
  13. Козлова Н.С., Колосова И.М. Прокурорский надзор за исполнением законов в сфере закупок товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц
  14. Козырева М.М. Целесообразность использования сканирующего микроскопа, 3D сканера и системы экспресс-идентификации личности по ДНК при расследовании убийств
  15. Кудрявцев В.В. Актуальные проблемы достаточности полномочий прокурора в уголовном процессе 
  16. Леусенко Г.Д. Психология первоначального допроса подозреваемого
  17. Махмудов Г.М. К вопросу о защите прав потерпевшего при рассмотрении уголовного дела в особом порядке, предусмотренном главой 40 уголовно-процессуального кодекса РФ
  18. Молчанова К.А. Нормы УПК РФ, провоцирующие коррупционное поведение
  19. Омарова Э.Э. Криминологическая характеристика несовершеннолетних, совершивших дорожно-транспортные преступления
  20. Пашин В.М., Бармашов И.Н. К вопросу об участии оперативных работников уголовно-исполнительной системы в первичном сборе информации при расследовании преступлений исправительных учреждениях
  21. Раджабзода Д.И. К вопросу о теоретических основах процессуального взаимодействия органов предварительного расследования России и стран СНГ при производстве по головным делам 
  22. Разоренова Л.С. Особенности преступлений, совершаемых членами религиозных сект, и возможные меры профилактики их совершения
  23. Романова Г.В. К вопросу о составлении психологического портрета лица, совершившего преступление
  24. Сафонов В.В. Стандарт доказывания в уголовном процессе: правовая природа и значение адвоката-защитника в его институционализации
  25. Сираканян С.А. Надзор за соблюдением законодательства органами, осуществляющими оперативно-разыскную деятельность
  26. Тедеев С.М. О роли прокурора в досудебном производстве
  27. Торбин Ю.Г. Инновационные подходы, используемые следователем на предварительном следствии как форма проявления его процессуальной самостоятельности
  28. Фомичев А.Д. Страница в социальной сети как источник криминалистической информации о личности преступника
  29. Хлыстова Н.Б., Комов А.А. К вопросу о возможностях использования криминалистических знаний в юридической деятельности за пределами уголовно-процессуальной сферы

У.А. Абдуллаева,   

студентка 2 курса

Северо-Кавказского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ РАССМОТРЕНИЯ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ
С УЧАСТИЕМ ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ

Конституция РФ в ч. 5 ст. 32 гарантирует каждому право на участие в отправлении правосудия[1]. Это право может быть реализовано путем включения лица в состав коллегии присяжных заседателей.

Суд присяжных — это один из институтов судебной системы, представляющий собой коллегию присяжных заседателей, отобранную по методу случайной выборки для рассмотрения определенного дела и решающую вопросы факта, а также одного профессионального судьи, решающего вопросы права.

По существу, предназначение присяжных состоит в том, что они, в отличие от профессиональных судей, привносят в деятельность суда живое восприятие, жизненный опыт, общественное понятие правды и справедливости. Тем не менее, вопрос о том, является ли суд присяжных гарантией беспристрастности и справедливости или это все же ненужный атрибут правосудия, открыт и широко обсуждается как теоретиками права, так и практикующими юристами.

Сравнительно недавно — 1 июня 2018 года, вступили в силу поправки в Уголовно-процессуальный кодекс РФ[2], предусматривающие возможность рассмотрения дел с участием присяжных заседателей в районных судах. Мнения относительно данного нововведения разнятся.

Так, адвокат по уголовным делам Тарасов М. утверждает, что изменения положительным образом скажутся на системе уголовного судопроизводства[3]. При этом он ссылается на официальную статистику, демонстрирующую низкий процент оправдательных приговоров со стороны суда (менее 1%), в то время как у суда присяжных цифра достигает 20%. По его мнению, распространение указанного института правосудия и на районные суды обеспечит более широкий доступ граждан к справедливому судебному разбирательству и повысит шансы невиновных лиц на оправдательный приговор.

В противовес этому существует мнение, что рассмотрение уголовных дел в районных судах с участием присяжных не всегда может быть объективным, беспристрастным и всесторонним[4]. Вызвано это существующим административно-территориальным делением на города и районы с небольшим числом населения, что не позволяет обеспечить формирование коллегии присяжных. Особенно характерно это для регионов Северного Кавказа ввиду плотного проживания представителей различных этнических групп. Учитывая менталитет многонационального народа, а также весомую роль религиозной составляющей населения, исключить вероятность необъективности присяжных при вынесении вердикта невозможно.

Предполагается, что идеальным является присяжный заседатель, не имеющий предубеждений относительно сторон в процессе и тот, что не был знаком с материалами дела до судебного разбирательства. Помимо этого, он должен понимать всю значимость и ответственность выносимого им вердикта, который является результатом его объективного подхода к делу, а не интуиции, чувств или предубеждений.

При анализе судебной практики рассмотрения дел в районных судах, а также статистических данных нами были выявлены некоторые серьезные проблемы. Так, граждане не изъявляют желания быть присяжными заседателями в силу определенных объективных или субъективных причин:

1. Сельские поселения и небольшие города характеризуются малой анонимностью населения; люди знают друг друга, как и знают об отдельных обстоятельствах уголовного дела, которое предстоит рассмотреть. Это создает высокую вероятность влияния на присяжных со стороны родных, близких и друзей обвиняемого. Федеральный судья в отставке Магомедгаджи Юсупов по этому поводу справедливо отмечает: «Это неконтролируемый суд. Присяжные предоставлены сами себе. Родственники подходят, просят, подкупают, угрожают»[5].

2. Помимо этого, Каммагаджиев К.М. выделяет фактор страха присяжных, так как вероятность вынесения обвинительного вердикта может повлечь месть и ненависть со стороны тех же близких обвиняемого к присяжным заседателям[6].

Основным критерием, определяющим способность исполнять функции присяжного, является его беспристрастность в отношении рассматриваемого дела. У. Бернэм считает, что наиболее вероятный кандидат в присяжные — это тот, кто наименее подготовлен для вынесения суждения по данному делу, то есть лицо, «не проявляющее никакого интереса к текущим событиям»[7].

Представленная проблема, связанная с необъективностью суда присяжных, может быть разрешена на законодательном уровне путем внесения соответствующих изменений в ст. 35 УПК РФ, в ч. 1 которой необходимо предусмотреть норму о возможности изменения территориальной подсудности при невозможности сформировать коллегию присяжных заседателей в районном суде. Однако, закономерным следствием этого может стать увеличение судебных расходов, что для данной формы судопроизводства уже является существенным недостатком.

Помимо этого, существует проблема нехватки кандидатов в присяжные даже на уровне областных судов. Гурская С.Н. говорит о недостаточном количестве кандидатов для отбора в присяжные заседатели, участвующих в первоначальном отборе[8], Венев Д.А., осуществлявший подготовку дел для рассмотрения в суде присяжных в Московском областном суде, подтверждает заявление Гурской С.Н., указывая на то, что в 2015 году явка кандидатов в присяжные заседатели Московского областного суда составила 0,27%, или 982 человека из направленных 361 523 приглашений[9]. На наш взгляд, основными причинами являются непопулярность данной формы отправления правосудия среди населения и правовой нигилизм.

Полагаем, что суд присяжных заседателей нуждается в дальнейшем развитии и совершенствовании.

Прежде всего, необходимо обеспечить процессуальную независимость присяжных посредством более детальной проработки механизма их защиты, так как, несмотря на процессуальную гарантию их неприкосновенности[10], на практике все еще имеет место оказание на них влияния. К сожалению, до сих пор такой механизм не создан. И присяжные, подвергнувшиеся такому воздействию, просто немотивированно покидают коллегию, что зачастую ведет к ее распаду и затягиванию процесса.

В то же время, целесообразно было бы создавать условия для мотивации граждан к исполнению обязанностей присяжного заседателя. Необходимо усилить уровень правового просвещения населения муниципальных образований по вопросам деятельности данного института правосудия, а также постараться разъяснить, что работа присяжного заседателя — это больше гражданский долг, нежели право.

Суд присяжных необходим в России. Правильно сформированный и лишенный влияния и давления извне суд присяжных, как правило, выносит вердикт, основанный на справедливости, объективном рассмотрении дела и жизненном опыте.

Я.И. Апашкина,

студентка 5-го курса

Средне — Волжского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

В.А. Крысин,

старший преподаватель кафедры

уголовно-процессуального права и криминалистики

Средне — Волжского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

ОСОБЕННОСТИ РАССМОТРЕНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ КАТЕГОРИЙ ДЕЛ
С УЧАСТИЕМ ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ

Суд присяжных представляет собой институт уголовно — процессуального права, особую форму организации суда, предполагающий раздельное существование в нем двух коллегий и разграничение между ними компетенции: коллегия присяжных заседателей разрешает вопросы виновности подсудимого, а профессиональный судья, на основе вердикта присяжных выносит приговор, в котором разрешает вопросы права. Непосредственное участие присяжных заседателей в уголовном процессе позволяет принять суду объективные и справедливые решения.

В 2018 году Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, в части института присяжных заседателей, претерпел значительные изменения. Так, федеральный закон от 23.06.2016 № 190-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей» включает несколько новелл — возможность рассмотрения дел с участием присяжных заседателей в районных и гарнизонных военных судах, рассмотрение дел присяжными в отношении женщин, а также мужчин старше 65 лет. Суды с участием присяжных рассматривают преступления, указанные в пунктах 2 и 2.1 ч. 2 ст. 30 УПК РФ.

Следует отметить, что данный вид института уголовного процесса имеет некоторые особенности, одной из которых является деление суда на судей факта и судей права.

Коллегия присяжных разрешает три основных вопроса, указанных в части 1 ст. 339 УПК РФ, но возможна также постановка дополнительных вопросов, которые уменьшают степень виновности либо влекут вынесение оправдательного приговора. В судебном заседании запрещается постановка вопросов, не относящихся к предмету доказывания. Также не допускаются разрешение вопросов, ухудшающих положение подсудимого. По окончании судебного разбирательства коллегия присяжных заседателей выносит вердикт, который является обязательным для председательствующего (ст. 348 УПК РФ).

Следующая особенность состоит в том, что присяжные заседатели не участвуют в разрешении ходатайств сторон об обеспечении условий судебного разбирательства, в рассмотрении вопросов о недопустимости доказательств, признанных судом допустимыми, в постановке вопроса о виновности иных лиц, не являющимися участниками процесса.

В качестве еще одной особенности следует указать доводы, по которым не может быть обжалован приговор суда, постановленный в соответствии с вердиктом присяжных заседателей. Так, доводы, касающиеся фактических обстоятельств дела, а именно недоказанности вины, непричастности, либо недостоверности показаний в суде апелляционной инстанции не рассматриваются, поскольку виновность или невиновность подсудимого устанавливается вердиктом коллегии присяжных заседателей, а согласно ч. 4 ст. 347 УПК РФ вердикт присяжных под сомнение не ставится.

При отступлении участника судебного разбирательства от установленных законом правил, суд останавливает его и разъясняет присяжным заседателям о необходимости не принимать во внимание те или иные обстоятельства при вынесении вердикта.

Вопросы, направленные на выяснение обстоятельств, не подлежащих исследованию с участием присяжных заседателей, не могут быть расценены как ущемляющие права и интересы сторон. Например суд отказал в допросе специалиста в ходе судебного разбирательства с участием присяжных заседателей, поскольку его допрос в связи с его процессуальными функциями осуществляется не по существу обвинения, а для решения вопроса о допустимости того или иного доказательства. Исключением является допрос свидетеля, явка которого в судебное заседание обеспечена стороной защиты, обеспечивающим исследование процессуальных документов. Вопрос о допросе свидетеля разрешается в зависимости от сведений, которые они могут сообщить коллегии присяжных заседателей. В связи с чем, не является нарушением допрос свидетеля в отсутствии присяжных.

В напутственном слове суд исключает любые оценочные суждения исследованных доказательств с точки зрения их значимости по делу, однако, председательствующий не обязан в напутственном слове воспроизвести содержание исследованных доказательств в полном объеме, отразив существо и основное содержание исследованных доказательств без искажений. Стороны имеют право высказать свои замечания по поводу содержания и произнесения напутственного слова, чем они и должны воспользоваться в судебном заседании.

В соответствии со ст. 336 УПК РФ после окончания судебного следствия суд переходит к выслушиванию прений сторон, которые проводятся в соответствии со статьей 292 УПК РФ.

Прения сторон проводятся лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Стороны не вправе касаться обстоятельств, которые рассматриваются без участия присяжных заседателей после вынесения ими вердикта.

В прениях, после вынесения вердикта, стороны могут затрагивать любые вопросы права, подлежащие разрешению при постановлении приговора. Но закон запрещает подвергать сомнению правильность вердикта.

Согласно данным статистики, дела с участием присяжных заседателей за 2019 год были рассмотрены в отношении 587 подсудимых, их них были осуждены 425 лиц и 154 оправданы, что составило 24 % лиц, выбравших суд присяжных, а в отношении 5 лиц дела были прекращены.

К примеру, 9 августа 2018 года Московский городской суд в отношении обвиняемого А. по пунктам «а», «в», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ вынес оправдательный приговор. Вердиктом присяжных заседателей, признано доказанным событие преступления, за исключением времени его совершения, а также установлена непричастность А. к преступлению, в связи с чем, он подлежит оправданию в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ. Уголовное дело было направлено руководителю Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

В марте 2019 года Московским городским судом с участием присяжных заседателей в судебном заседании было рассмотрено уголовное дело в отношении обвиняемого С. предусмотренного пунктами «з», «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Вердиктом присяжных заседателей признано, что деяние имело место и признано вина С. доказанной. В декабре 2019 года в отношении С. вынесен обвинительный приговор.

Верховный суд Республики Карелии с участием коллегии присяжных заседателей 5 декабря 2018 года рассмотрели в открытом судебном заседании уголовное дело по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, в отношении обвиняемого Т. Вердиктом коллегии из восьми присяжных была признана невиновность Т. и Верховный суд принял решение оправдать подсудимого Т. на основании пунктов 1, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, в связи с неустановлением события преступления и на основании вердикта коллегии присяжных заседателей.

В период активного распространения института суда присяжных на территории России, роста правосознания и доверия граждан к судебной системе, особую актуальность приобретает знание и правильное применение норм уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих рассмотрение уголовных дел с участием присяжных заседателей. Иное влечет нарушение прав обвиняемых на защиту, к их необоснованному и длительному нахождению под стражей, нарушает принцип разумности срока уголовного судопроизводства и подрывает веру в правосудие.

Поэтому, значение суда присяжных, в первую очередь, заключается в том, что он, являясь одной из форм непосредственной демократии, создает условия для участия граждан в отправлении правосудия. При этом присяжными решаются важнейшие вопросы по уголовному делу. Их вердикт обязателен для профессионального судьи, за исключением случаем предусмотренных ст. 348 УПК РФ.

И.И. Архипова,

аспирант Казанского (Приволжского)

федерального университета

КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА ДЕЙСТВИЙ СЛЕДОВАТЕЛЯ
НА ПЕРВОНАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ,
СОВЕРШЕННЫХ ПРОТИВ ИНОСТРАННЫХ ГРАЖДАН

В 2020 году Россию посетило 4,3 млн. иностранных граждан, это более чем в три раза меньше чем в 2019 году, такое снижение вызвано пандемией, в 2019 году число иностранных граждан, посетивших Россию, составляло 15,7 млн. человек, в 2018 году 12,8 млн. человек. В 2019 году 12,3 тыс. иностранных граждан в России стали жертвами различных преступлений, что на 3,8 % выше аналогичного показателя в 2018 году (рисунок 1).

В большинстве случаев иностранные граждане становятся жертвами хищений, краж, разбоев, мошенничеств[11].

Расследование преступлений, совершенных против иностранных граждан сопряжено с определенными особенностями, обусловленными статусом иностранных граждан в России и тем фактом, что совершение преступлений против иностранных граждан затрагивает международные взаимоотношения.

Рисунок 1 — Динамика преступлений против иностранных граждан

В силу своих особенностей расследование преступлений против иностранных граждан сопряжено с определенными трудностями, которые будут рассмотрены в данной статье.

В большинстве случаев основанием возбуждения дела о преступлении, совершенном в отношении иностранного гражданина, выступает их устное обращение в органы внутренних дел. Однако, на практике встречается такое нарушение, как вручение иностранному гражданину бланка устного заявления для собственноручного заполнения, что недопустимо. В случае письменного обращения, заявление может быть составлено на родном языке иностранного гражданина, что так же противоречит действующему законодательству. Именно поэтому при обращении в органы МВД иностранного гражданина, не владеющего русским языком, необходимо обеспечить присутствие переводчика[12].

Большинство особенностей криминалистической тактики начального этапа расследования преступлений против иностранных граждан обусловлено самой личностью иностранного гражданина, поэтому при составлении протокола заявления необходимо тщательное выяснение и фиксация сведений о личности заявителя. Так необходимо установить:

- гражданство заявителя и его национальность;

- сведения о документах, удостоверяющих личность гражданина;

- сведения о месте регистрации, постоянного проживания за рубежом и временного места жительства в России;

- на какой срок иностранному гражданину выдана российская виза;

- сведения о предполагаемом сроке пребывания в России;

- сведения о постоянном месте работы иностранного гражданина и о месте работы в России если такое имеется;

- в случае, если заявитель является туристом, то необходимо выяснить сведения о планируемом маршруте поездки[13].

На практике проблемы встречаются при установлении личности граждан Кореи, Китая, так как сведения в документах, удостоверяющих личность, содержатся в форме иероглифов, и их перевод может вызвать затруднения или содержать неточности. В этом случае необходимо сразу сделать копии (желательно скан-копии) документов.

Собранные в полном объеме сведения позволяют планировать проведение следственных действий с учетом графика работы или передвижения иностранного гражданина в Российской Федерации, решать вопросы по обращению в различные государственные органы как России, так и иностранных государств.

При приеме заявления от иностранного гражданина необходимо установить наличие или отсутствие у него права дипломатической неприкосновенности, так как в этом случае необходимо в протоколе зафиксировать его просьбу или же согласие на производство с его участием необходимых процессуальных действий. В случае, когда заявителем является иностранный гражданин, обладающий иммунитетом, его можно не предупреждать об ответственности за заведомо ложный донос, однако если это обстоятельство является существенным, то иностранному гражданину, обладающему дипломатической неприкосновенностью, могут быть разъяснены противоправность и наказуемость ложного доноса по российскому закону. Вышеизложенное обуславливает необходимость включения в программу действий следователя на первоначальном этапе расследования преступлений, совершенных против иностранных граждан выяснения:

- сведений о правовых основаниях пребывания иностранного гражданина в России;

- сведений о правовом статусе иностранного гражданина;

- сведений о необходимости информирования определенных органов и учреждений как в России, так и в стране регистрации иностранного гражданина;

- сведения о необходимости участия представителя МИД России или дипломатического и консульского представителя, переводчика и других лиц в этой стадии уголовного процесса[14].

Следующей процессуальной стадией после приема заявления и выяснения необходимых сведений является возбуждение дела. В случае, если по заявлению иностранного гражданина возбуждено уголовное дело, об этом необходимо сообщить прокурору. Выявленные ранее сведения о сроке пребывания иностранного гражданина в России оказывают непосредственное влияние на степень оперативность проведения следственных действий, так как если иностранец покинет пределы России до завершения следствия, это усложнит проведение расследования, а в отдельных случаях может повлечь невозможность его проведения. Именно поэтому на проверку оснований и возбуждение дела по заявлению иностранных граждан отводятся минимальные сроки — в большинстве случаев — сутки.

Присутствие переводчика на стадии возбуждения дела является по законодательству России безусловным. Однако именно в этой сфере и встречается наибольшее количество нарушений. Так в протоколах содержатся сведения о ходатайстве иностранного гражданина о приглашении переводчика.

Важно отметить, что привлечение переводчика еще на стадии приема заявления имеет важное тактическое значение для расследования, так как не позволяет в ходе дальнейшего следствия отказаться иностранному гражданину от данных ранее показаний со ссылкой на то, что им не понятна была суть задаваемых вопросов.

Наиболее сложным этапом в расследовании преступлений, совершенных против иностранных граждан, выступает осмотр места происшествия и допрос свидетелей и потерпевших.

При проведении осмотра происшествия в число участников целесообразно включить переводчика, а также представителя учреждения или компании, куда прибыл иностранный гражданин. Присутствие переводчика позволяет максимально полно выявить обстоятельства происшествия и изъять следы происшествия с соблюдением всех процессуальных формальностей. При привлечении переводчика необходимо зафиксировать в проколе данные об его образовании, квалификации, знаниях в сфере юридической терминологии, о владении диалектом, на котором изъясняется допрашиваемый.

Проводить допрос иностранных граждан целесообразно на месте происшествия, так как с учетом сжатых сроков расследования и дальнейшего передвижения иностранного гражданина по стране такой возможности может больше не представиться. Различия в выразительных средствах языка могут привести к тому, что потерпевшему сложно описать внешность преступника и обстоятельства происшествия, поэтому при планировании допроса необходимо обеспечить его максимальную всесторонность и детальность.

Сжатые сроки, в которые необходимо провести расследование, обуславливают практическую потребность в создании следственно-оперативной группы, что позволит провести следственные действия максимально-эффективно в минимальные сроки.

Таким образом, можно отметить, что составление программы расследования преступлений, совершенных против иностранных граждан, имеет свои особенности. Одним из важнейших аспектов выступает привлечение переводчика еще на стадии приема заявления от иностранного гражданина, что позволяет избежать практических проблем на дальнейших этапах расследования. Планирование допроса, сбора информации о потерпевшем, тактики осмотра происшествия требуют включения дополнительных пунктов, направленных на получение максимально-подробной информации, позволяющей преодолеть сложности общения и нюансы изъяснения. Важным фактором выступает установление сроков пребывания иностранного гражданина в России и его планируемого перемещения по стране, занятости в мероприятиях, так как от этого зависят сроки проведения процессуальных действий. Сжатость сроков расследования выступает ключевой проблемой в расследовании дел, совершенных против иностранных граждан, что обуславливает потребность в формировании следственно-оперативной группы.

 

А.А. Баранов,

студент 3-го курса

Ростовского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

ПРОБЛЕМЫ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ,
СВЯЗАННОЙ С ТАЙНОЙ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ И БАНКОВСКОЙ ТАЙНЫ В РАМКАХ МАТЕРИАЛА ПРОВЕРКИ

В уголовно-процессуальном праве применяется такая сфера деятельности у право примирителей, как процессуальная проверка, которая проводится до возбуждения уголовного дела и регулируется 144 –145 статьями УПК РФ.

В части 1 ст. 144 УПК РФ предусмотрены определенные проверочные мероприятия, которые разрешены в рамках материала проверки. Этот спектр достаточно широкий, но зачастую на практике является недостаточным, чтобы следователю принять законное и обоснованное решение. Например, в ч. 1 ст. 144 УПК РФ говориться: «При проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе … истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном настоящим Кодексом». Данные действия не являются следственными, а направлены на обнаружение и фиксацию исходной информации, позволяющей сделать вывод о наличии или отсутствии в деянии признаков преступления. Это значит, что проводимые проверочные мероприятия не могут называться выемкой и не могут иметь обязательный характер.

Глава 25 Уголовно-процессуального Кодекса Российской федерации регламентирует следственные действия, которые затрагивают в какой-либо мере конституционные права свободы человека и гражданина, а также охраняемую государством, а именно на тайну переписки, телеграфных отправлений и иных связанных с данными правоотношения. В данную главу ходят следующие следственные действия: выемка; обыск; личный обыск; наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, а также их осмотр и выемка; контроль и запись переговоров; получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Данные следственные действия имею сложный характер их проведения, особенно, если они непосредственно затрагивают конституционные права и свободы человека и гражданина. Мы считаемы необходимым более подробно рассмотреть такое следственное действие из данной главы, как выемка, в той ее части, которая связана с получением документов и информации, представляющих собой тайну частной жизни или же иную тайну, охраняемую законом. В частности, далее будет рассмотрена невозможность реализации выемки в рамках проводимой процессуальной проверки.

Рассматриваемые следственные действия не могут проводится без санкции суда, так как согласно ст. 23 Конституции Российской Федерации, каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, также каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

Выемка — это следственное действие, направленное на изъятие определенных предметов, имеющих значение для уголовного дела, если точно известно, где и у кого они находятся. Данное определение вытекает из ч. 1 ст. 183 УПК РФ, откуда четко видно, что изымаются только определенные предметы, имеющие значение именно для уголовного дела, но никак не для материала проверки. Следовательно, в рамках материала проверки невозможно произвести выемку предметов, указанных в ч. 3 ст. 183 УПК РФ, а именно предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях, а также вещей, заложенных или сданных на хранение в ломбард, выемка которых осуществляется по санкции суда. Также хотелось бы отметить, что в соответствии со ст. 4 ФЗ от 19.07.2007 № 196-ФЗ «О ломбардах» следователь или другое должностное лицо, производящее выемку вещей и предметов в ломбардах, обязан в трехдневный срок уведомить о выемке, заложенной или сданной на хранение в ломбард вещи заемщика или поклажедателя, что также возможно только при расследовании уголовного дела, но никак при проведении процессуальной проверки.

При производстве выемки следователь прежде всего перед началом непосредственной выемки необходимой документации обязан предъявить судебное решение на одобрение данных действий, что уже показывает невозможность уже на этом этапе выемки. Также в случае отсутствия искомых предметов в месте выемки следователь в праве вынести постановление о производстве обыска и производить его безотлагательно, но также после этого производство данного следственного действия, в случае его проведения в жилище, законность определяется судом, что также не возможно при производстве процессуальной проверки.

Преступления в сфере экономики стали частой практикой в наше время, так как технологии развиваются быстро, и не всегда удается их полностью обеспечить защитой, поэтому, если преступление совершается через банковские системы или иные ресурсы денежного оборота, то возникает необходимость проверки банковских счетов и движения по ним. Если со стороной, которой причинили ущерб такими деяниями не возникает сложностей с получение данной информации, то со стороной, в отношении которой инициирована проверка зачастую не удается добиться добровольной выдачи выписок банковских счетов или же телефонных соединений.

Данная проблема решается только в рамках уголовного дела, но есть ситуации, когда недостаточно доказательной базы для возбуждения уголовного дела, а иных способов получения сведений не остается. Также данные утверждения подтверждаются Федеральным законом от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности», а именно ст. 26, которая гласит, что справки по операциям и счетам юридических лиц и граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, а также справки по счетам и вкладам физических лиц, выдаются при наличии согласия руководителя следственного органа — органам предварительного следствия по делам, находящимся в их производстве, что также подтверждает невозможность выдачи сведений о банковских счетах и переводах.

Аналогичная проблема существует при проведении проверки сообщения о преступлении, когда возникает необходимость в наложении ареста на почтово-телеграфные отправления и контроль и запись переговоров, регулируемые ст.ст. 185, 186, 186.1 УПК РФ, которые возможны только после возбуждения уголовного дела, но никак не до его возбуждения. В соответствии с ч. 3 ст. 185 УПК РФ о наложении ареста на почтово-телеграфные отправления и производстве их осмотра и выемки ходатайствует следователь. Согласно ч. 5 ст. 185 УПК РФ к его же компетенции относится производство осмотра, выемки и снятие копий с задержанных почтово-телеграфных отправлений, а в соответствии с ч. 6 той же статьи — вынесение решения об отмене ареста на почтово-телеграфные отправления. Данные следственные действия необходимы в ходе проведения проверки по преступлениям, связанных с незаконным оборотом каких-либо технических средств, запрещенных в России, а также в ходе выявления преступлений, координация которых проходит с помощью переговоров и переписок через различные средства общения.

На основании вышеизложенного мы предлагаем внести следующие изменения и дополнения в действующее законодательство:

- в ч. 1 ст. 144 УПК РФ после слов «…истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном настоящим Кодексом…» дополнить словами «а также производство выемки выписок банковских счетов и переводов, также наложение ареста на почтово-телеграфные соединения в той мере, которая необходима и обусловлена проводимой проверкой, по разрешению суда, …»

- дополнить статью 183 УПК РФ следующим:

«1.1 При необходимости изъятия определенных предметов и документов, имеющих значение для проведения процессуальной проверки, и если точно известно, где и у кого они находятся, производится их выемка.»

- дополнить статью 185 УПК РФ следующим:

«1.1 При наличии достаточных оснований полагать, что предметы, документы или сведения, имеющие значение для проведения процессуальной проверки, могут содержаться соответственно в бандеролях, посылках или других почтово-телеграфных отправлениях либо в телеграммах или радиограммах, на них может быть наложен арест в той степени, в которой необходимо для принятия законного и обоснованного решения.»

- дополнить статью 186 УПК РФ следующим:

«1.1 При наличии достаточных оснований полагать, что телефонные и иные переговоры лиц, в отношении которых проводится процессуальная проверка могут содержать сведения, имеющие значение для проводимой проверки, их контроль и запись допускаются при производстве проверки по сообщениям по признакам тяжких и особо тяжких преступлениях на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьей 165 настоящего Кодекса.

- дополнить статью 186.1 УПК РФ следующим:

«1.1 При наличии достаточных оснований полагать, что информация о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами имеет значение для процессуальной проверки, получение следователем указанной информации допускается на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьей 165 настоящего Кодекса».

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что современное законодательство требует постоянных изменений и дополнений, в связи в быстро развивающимся миром и технологиями, где порой невозможно возбуждение уголовного дела. Причиной затягивания срока рассмотрения первичного материала является некачественно собранный первичный материал, из-за сложностей, возникающих на практике. С учетом изложенного возникла необходимость расширения полномочий следователя в ходе проведения проверки по материалу, а также проведения вышеуказанных следственных действий, что позволит эффективно и оперативно проводить процессуальные действия по обозначенной проблематике.

Д.Д. Берикова,

студентка 5-го курса

ВГУЮ (РПА Минюста России)

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОЛУЧЕНИЯ И ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЦИФРОВОЙ ИНФОРМАЦИИ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ

В настоящее время, в связи со стремительными темпами внедрения достижений науки и техники в жизнь общества, институт уголовно-процессуальных доказательств активно развивается. Научно-технический прогресс обусловил появление качественно нового вида доказательств, основанного на предоставлении информации в электронной форме.

По этой причине перед законодателем встала необходимость урегулирования в уголовном процессе электронных доказательств с учетом соблюдения всех критериев их оценки.

УПК РФ претерпел ряд соответствующих изменений. Существенным из которых является принятие Федерального законам от 28.07.2012 № 143-ФЗ. Так, в силу вступила ч. 4 ст.81 УПК РФ, предусматривающая возврат электронных носителей информации и документов, изъятых в ходе досудебного производства, но не признанных вещественными доказательствами лицам, у которых они были изъяты.

Приняты положения, определяющие порядок хранения электронных доказательств и регламентирующие условия возврата этих доказательств их собственникам после производства необходимых следственных действий. Это нашло отражение в п.5 ст.82 УПК РФ, согласно которому «электронные носители информации»:

а) хранятся в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность ознакомления посторонних лиц с содержащейся на них информацией и обеспечивающих их сохранность и сохранность указанной информации;

б) возвращаются их законному владельцу после осмотра и производства других необходимых следственных действий, если это возможно без ущерба для доказывания;

Необходимость приложения электронных носителей информации к протоколу произведенного следственного действия выступает одним из требований к рассматриваемому виду доказательств.

Вышеуказанным федеральным законом № 143-ФЗ вступил в силу пункт 9.1 статьи 182 УПК РФ, вызвавший определенные проблемы и множество дискуссий среди ученых процессуалистов. Полагаем, что в связи с проблемностью осуществления данный пункт в последующем утратил свою силу с принятием Федерального закона от 27.12.2018 № 533-ФЗ. Тем не менее, на наш взгляд рассмотрение вышеназванного положения и причин, повлекших все-таки его отмену, является весьма интересным. Так, согласно п. 9.1 ст. 182 УПК РФ, электронные носители информации при производстве обыска изымались с участием специалиста.

По мнению А.Р. Белкина, принятие законодателем подобного положения выступило проявлением внимания к такой задаче как изъятие электронные носителя информации в ходе обыска и выемки, требующей профессиональных знаний в сфере информатики. Действительно, участие специалиста помогало реализовывать право законного владельца на получение копий сведений, содержащихся на изымаемом носителе.

С другой стороны, сотрудники экспертно-криминалистических подразделений весьма загружены и их привлечение к участию в производстве следственного действия вызывало определенные затруднения. Помимо этого, технические подразделения, осуществляющие компьютерные экспертизы, чаще всего располагаются в отдаленных или труднодоступных местах. В связи в этим, изъятие электронных носителей информации являлось обоснованным в тех случаях, когда необходимость наличия специальных познаний отсутствовала. Однако возникал вопрос законности получения такого доказательства, то есть доказательства, изъятого без участия лица, обладающего квалифицированными знаниями.

При анализе судебной практики 2012-2018 гг. выявлено следующее: изъятие электронных носителей информации, проводимое без участия специалиста, нарушало требования ч. 9.1 ст. 182 УПК РФ, но тем не менее такое доказательство являлось допустимым. Ведь следователь в соответствии со статьей 38 УПК РФ является должностным лицом, имеющим право самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий по делу, находящемуся в его производстве..

Далее можно говорить о том, что электронными доказательствами могут быть не только материальные предметы, но и различные документы в электронной форме. Вероятно, с темпом развития информационных технологий, электронные документы как вид электронных доказательств будет иметь главенствующее значение.

Для понимания какие же объекты входят в круг электронных доказательств, изучим положения федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Согласно ст. 2 данного закона «…сведения могут быть представлены в электронной форме в виде электронного сообщения, электронного документа, сайта в сети Интернет или страницы сайта в сети Интернет. Таким образом, круг предметов, которые могут быть электронными доказательствами является обширным и специфичным и их приобщение к материалам уголовного дела сопряжено с некоторыми проблемами.

Особой актуальностью как доказательство обладают электронные сообщения, передаваемые при помощи мобильных устройств. О ценности таких доказательств говорят А.М. Багмет и В.В. Бычков. Так по мнению ученых, информация, извлеченная из мобильного устройства, позволяет:

- изобличить виновное лицо в противоправном деянии. Например, наличие фотографий и/или видеозаписей совершенного преступления, различного рода переписки с угрозами убийством, вымогательством и т.д. Все это неоспоримое доказательство виновности.

- определять причастных к совершению преступления лиц

- способствовать установлению иных обстоятельств, имеющих значение для дела.

Использование электронных доказательств в уголовном судопроизводстве стало весьма перспективным направлением раскрытия и расследования преступлений. Порой, электронные доказательства выступают единственными подтверждающими вину конкретного лица.

Собирание электронных доказательств осуществляется путем проведения следственных и иных процессуальных действий. Особое место среди которых занимает обыск, выемка, осмотр и экспертиза. При этом, носителями могут быть различные материальные предметы, такие как телефон, ноутбук, съемный жесткий диск и др.

Нельзя оставить без внимания наличие электронных доказательств свойствами, обеспечивающими их законность. К критериям допустимости рассматриваемого вида доказательств относятся как общие признаки, так и специальные, присущие только электронным доказательствам.

На наш взгляд, поскольку для оценки электронных доказательств требуются специальные устройства, а также компетентные лица, то к ним должны предъявляться более строгие требования. Помимо этого, цифровые доказательства очень подвержены изменению либо уничтожению. Поэтому важна своевременная и безошибочная фиксация данного вида доказательств. В силу специфичности электронных доказательств существуют определенные особенности их собирания, а именно:

- участие лица, обладающего познаниями в узкой сфере науки;

-оперативность в процессе сбора цифровых доказательств;

- наличие специальных устройств, с помощью которых будет представляться возможным сам процесс собирания электронных доказательств.

Таким образом, использование цифровых доказательств при расследовании уголовных дел до недавнего времени являлось новшеством, но сейчас на достаточно высоком уровне информатизации общества, рассматриваемые доказательства распространены в уголовном судопроизводстве.

Г.Г. Гасанов,

студент 4-го курса

Северо-Кавказского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРОКУРОРСКОГО НАДЗОРА
В СФЕРЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБОРОННОГО ЗАКАЗА

Выполнение государственного оборонного заказа (далее — ГОЗ), эффективное использование финансовых ресурсов бюджета является ключевой задачей внутренней политики государства по обеспечению обороны и безопасности Российской Федерации. Достижение отмеченных целей на практике осуществляется посредством создания, размещения, финансирования и выполнения государственного оборонного заказа, общие аспекты правовой регламентации которого закреплены в нормативных правовых актах, которые регламентируют правоотношения по поставкам продукции с целью полного и всестороннего удовлетворения государственных потребностей, а так же особым нормативным правовым актом, а именно: Федеральным законом Российской Федерации от 29 декабря 2012 года № 275 — ФЗ «О государственном оборонном заказе»[15].

В связи с существенными объемами выделяемых государством финансовых средств в нынешних условиях увеличивается актуальность деятельности прокуратуры, которой с целью исполнения поручений

Президента Российской Федерации, Совета безопасности Российской Федерации, необходимо обеспечить законность в области оборонно — промышленного комплекса, посредством мер прокурорского реагирования пресекать любой факт преступного действия в процессе расходования средств бюджета, требовать заблаговременного и качественного исполнения государственного оборонного заказа, добиться привлечения к установленной ответственности виновных в нарушении законодательства в сфере оборонно — промышленного комплекса.

Актуальность прокурорского надзора в области государственного оборонного заказа предопределяется пресечением преступлений в указанной сфере. Правонарушения в сфере оборонно-промышленного комплекса являются одной из угроз безопасности Российской Федерации, в связи с чем важнейшая задача надзорной деятельности — обеспечение законности при исполнении законодательства о ГОЗ, своевременное предупреждение нарушений законов и преступных проявлений в этой сфере.

Прокурорский надзор в сфере оборонно — промышленного комплекса (далее — ОПК) обладает собственной правовой основой. В процессе осуществления надзорных правомочий в этой области правоотношений, необходимо основываться на общих требованиях Федерального закона Российской Федерации от 17 января 1992 года № 2202- 1 «О прокуратуре Российской Федерации»[16]. В области ОПК прокурорский надзор регламентируется приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 2 ноября 2018 года № 723 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов в сфере ОПК»[17], приказа Генерального прокурора Российской Федерации от 30 марта 2001 года № 17 «О полномочиях прокуроров, осуществляющих надзор за исполнением законов на особо режимных объектах и в закрытых административно — территориальных образований».

В соответствии с требованиями приказа Генерального прокурора Российской Федерации от 2 ноября 2018 г. № 723 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов в сфере оборонно-промышленного комплекса» прокурорам необходимо максимально использовать свои полномочия по обращению в суды с исками о возмещении ущерба, причиненного государству в результате неправомерных действий должностных лиц предприятий ОПК и организаций, привлеченных к выполнению заданий ГОЗ и федеральных целевых программ на условиях подряда (субподряда).

Для правильного определения предмета исковых требований необходимо уяснить понятие и содержание ГОЗ, под которым согласно статье 3 Закона о ГОЗ понимаются установленные нормативным правовым актом Правительства Российской Федерации задания на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для федеральных нужд в целях обеспечения обороны и безопасности Российской Федерации, а также поставки продукции в области военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами в соответствии с международными обязательствами Российской Федерации.

Как свидетельствует надзорная практика, противоправным посягательствам чаще всего подвергаются бюджетные средства, выделенные по ГОЗ в рамках: государственной программы вооружения на 2011–2020 годы и федеральных целевых программ. При этом типичными правонарушениями и одновременно фактическими основаниями для обращения с исками в суд являются:

а) неисполнение и (или) некачественное исполнение обязательств по госконтрактам, когда поставка (производство) продукции не соответствует условиям госконтракта и требованиям ГОСТов по качеству, номенклатуре и количественным показателям;

б) необоснованное изменение контрагентами существенных условий госконтрактов.

Результаты проведенных проверок исполнителя законодательства о государственном оборонном заказе свидетельствуют о распространенности нарушений Федерального закона от 29.12.2012 г. № 275-ФЗ «О государственном оборонном заказе». При выявлении таких правонарушений действующим законодательством предусмотрена не только административная (статья 14.55 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации), но и уголовная ответственность (ст.ст. 201.1, 285.4 УК Российской).

Таким образом, органы прокуратуры Российской Федерации уделяют повышенное внимание надзору за соблюдением требований законодательства о государственном оборонном заказе, в том числе в сфере объемов и сроков его исполнения; положений о контрактной системе в области закупок продукции, работ и услуг с целью обеспечения государственных нужд; обеспечения интеллектуальной собственности в процессе исполнения научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технических работ, специального, военного и двойного предназначения, а так же в процессе распределения, закрепления и учета прав на результат интеллектуальной деятельности.

Ю.Д. Жидова,

студентка 5-го курса

ВГУЮ (РПА Минюста России)

К ВОПРОСУ О НОВЫХ ИННОВАЦИОННЫХ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ ПРОДУКТАХ В РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

 

В нашем XXI веке, веке высоких информационных технологий борьба с преступностью приобретает немного иной подход. Объясняется это тем, что в нашу жизнь активно вторгаются различные наукоемкие информационные технологии, технические каналы связи, для преступного мира являющиеся безгранично привлекательными. Для граждан и правоохранителей данная тенденция является в достаточной мере опасной, так как скорость разоблачения преступников, совершивших свое криминальное деяние посредством применения новейших технологий, оставляет желать лучшего. Стоит обратить внимание, что наличие у преступника данных есть по своей сути идеальное орудие совершения преступления.

Несомненно, правоохранительные органы разных стран, в том числе и Российской Федерации, имеют возможности внедрять данные развитые технологии, однако, это все же недостаточно.

Преступное сообщество, вступая в контакт со своими сообщниками или жертвами преступных посягательств, массово используют в обороте приложения-мессенджеры, социальные сети, то есть прибегают ко всевозможным средствам мгновенного обмена текстовыми, графическими, видео-, аудио-, электронными документами, которые доступны в современном мире каждому человеку вне зависимости от возраста. Наиболее популярными социальными электронными сетями выступают WhatsApp, Viber, SKYPE и пр., дающие «злодеям» возможность общаться опосредованно, не попадая под внимание и наблюдение правоохранительных органов. Закономерно отметить, что помимо преступных элементов к возможности получения информации, содержащейся в сети Интернет, имеют и оперативные работники, так как электронные сети находятся в свободном доступе.

Несмотря на кажущуюся хорошую закономерность, следует заметить, что всяческая современная общедоступность резко затрудняет осуществление одной из самых главных задач оперативных работников — это пресечение преступной деятельности. Позволим себе предположить, что решение данной проблемы заключается во внедрении, в исключительном порядке только в правоохранительные органы, новых инновационных криминалистических средств, используемых для расследования преступлений и изобличения лиц их совершивших.

Что касается свойств таких инновационных криминалистических продуктов, то они должны, в первую очередь, отвечать требованиям закона, во-вторых, должны быть существенными, актуальными и отвечающими целям по расследованию и изобличения преступных деяний, а в-третьих, отвечать требованиям современности и простоты, удобства в использовании.

В современном мире почти невозможно найти мобильный телефон, планшет, иные портативные устройства, содержащие в себе информацию, которые были бы не зашифрованы. А если дело касается преступной деятельности, то, думается, что каждый уважающий себя преступник обязательно «запаролит» свое устройство, в котором находится вся значимая как для него, так и для расследования уголовного дела информация. В этом случае и помогает оперативным работникам инновационный криминалистический продукт — UFED Touch 2. Данный продукт выпускается в двух формах — с более глубоким анализом и попроще. В наших правоохранительных органах на практике широко используется UFED Touch Ultimate, проводящая достаточно глубокий и полных анализ устройства. Помимо возможного открытия заблокированных телефонов и прочих устройств новейшего поколения, данная программа способна восстанавливать даже удаленные файлы, что является безусловным плюсом для расследования уголовных дел современности. Еще одним бонусом является возможность использования прибора как в лабораторных условиях, так и при выезде на место совершения преступления даже если оно было совершено в полевых условиях.

Что касается примеров на практике, то Следственный комитет России сообщал о неоднократном их применении еще в 2016 году. Так, в Симферополе мужчина, обвиняющийся в изнасиловании девушки, запечатлел свои преступные деяния на смартфон, а затем удалил их. Данный прибор смог извлечь удаленные фотографии, ставшие в последствии одними из основных доказательств в суде.

Так же, данный прибор позволил изобличить медсестру из Алушты. Создав в телефоне контакты подставных сотрудник, она присваивала себе их заработную плату, а затем удалила их. Преступница все отрицала, однако, прибор извлек контакты подставных коллег, и медсестру привлекли к уголовной ответственности.

Стоит отметить, что проблемой внедрения такого рода продуктов является их дороговизна, однако государство находит средства на такие необходимы затраты.

Достаточно актуальным остается вопрос о применении в работе правоохранительных органов биометрических идентификаторов, которые функционируют на основе биологических и физиологических свойств человека.

Однако, несмотря на заинтересованной в данных разработках, таким криминалистическим продуктам предстоит достаточно долгий путь апробаций и, конечно же, законодательного урегулирования, прежде чем они будут введены в широкий полноценный оборот, отвечающим всем требованиям и целям уголовного расследования. И здесь мы задаемся вопросом: а не будет ли слишком поздно, после всяческих апробаций, и не увянет ли потребность в данном продукте, так как с каждым годом криминалистическая методика уходит все дальше в своем развитии.

Уже много лет разрабатывается так называемая система распознавания запахов «электронный нос». Помимо обнаружения запаха, данный прибор способен их запоминать и затем идентифицировать. Данный аппарат, несомненно, представляет важную значимость не только для расследования уголовных дел, к примеру, в силу того что специальные собаки не всегда могут унюхать запах наркотика, «электронный нос», в свою очередь, может обнаруживать вещества, не имеющие запаха, но и для предотвращения наступления общественной опасности, к примеру, терактов в аэропортах. «Электронный нос» может быть использован для обнаружения взрывных устройств. Если мы грамотно разместим несколько устройств, правильно и компетентно будем обрабатывать сигналы, поступающие с прибора, то, думается, что определить местоположение взрывного устройства будет точным до метров за колоссально короткое время.

«Электронный нос» проходит множество проверок на надежность, достоверность полученной информации, а главное, на разумность и необходимость применения такой системы в реальных условиях при расследовании уголовных дел.

Популярно развивается мысль об изучении возможности нахождения объектов под кожей человека. Перспективной методикой в данном случае является построение и анализ термограммы человека. По своей сути она является уникальной, помогает просмотреть и зафиксировать кости, кровеносные сосуды, слои жира и пр., тем самым может различить даже близнецов, которые абсолютно похожи друг на друга. Данная тенденция полезна тем, что она позволяет идентифицировать человека даже после всяческих изменений личности, а именно — косметические и косметологические процедуры, хирургические пластические операции, грим, макияж и т.д.

Обобщая все вышеупомянутое нами, можно сделать вывод, что применение инновационных технологии при раскрытии преступных деяний становится важной составляющей. А актуальной на сегодняшний день задачей криминалистики становится более широкое внедрение и применение на все более высоком уровне таких систем, создание новых.

Отдельный аспектом тут следует выделить раскрытие преступлений террористической направленности. На наш взгляд, для выявления лиц, готовящих или совершивших террористический акт необходимо создание и анализ замкнутых систем идентификации, и полное и четкое законодательное регулирование применения таких систем на федеральном уровне.

Наличие таких замкнутых систем является гарантом того, что вся информация будет находится только в руках оперативных работников, никто иной не сможет ее изъять и использовать в своих корыстных или иных целях. И, конечно же, такой системой гарантируется недопущение нарушения основных прав и свобод человека и гражданина при обработке, хранении и передачи его персональных данных, к которым относятся и право на неприкосновенность частной жизни, личной, семейной тайны, провозглашенные Основным законом страны — Конституцией Российской Федерации.

Примером такой системы могут служить системы ПАПИЛОН. Направленность каждой системы разная. К примеру, АДИС ПАПИЛОН является автоматизированной дактилоскопической информационно-поисковой
системой, ПАПИЛОН «ЖИВОЙ СКАНЕР» является системой электронного бескраскового дактилоскопирования, ПАПИЛОН «РАСТР» является автоматизированным рабочим местом эксперта-криминалиста и прочие направления. Актуальность таких систем с каждый годом только возрастает, в них реально ощущается необходимость и с помощью них были раскрыты десятки тысяч преступлений.

Ведущее значение в использовании новых инновационных криминалистических продуктах при расследовании преступлений отдается нормативному совершенствованию тех стандартов, по которым применяются такие продукты. Возможно, есть необходимость в разработке более узких специализированных криминалистических стандартов под каждую вновь вводимую продукцию. Что касается сложности и времени введения таких стандартов, то сроки должны быть как можно короче, а сложность введения как можно проще.

По вопросам международного сотрудничества в области внедрения новых инновационных криминалистических продуктов для расследования преступлений складывается двоякая ситуация. С одной стороны, нельзя не согласится, что международный опыт может помочь в развитии расследования преступлений. С другой же стороны, на законодательном уровне не урегулированы никоим образом вопросы о международных автоматизированных системах, к примеру, разыскиваемых лиц. Ввиду этого, не видим возможности осуществления таких планов в реальной жизни.

Наличие в нашей современной жизни интеллектуальной составляющей, технических возможностей устройств и современных информационных сетей не только упрощает обычную повседневную жизнь, но и помогает в осуществлении главных целей правоохранительный органов — защита человека, общества и государства от всячески возможных преступных посягательств, предоставление объектам защиты полной безопасности. Грамотное создание и внедрение новых инновационных криминалистических продуктов упростит доказывание в уголовном процессе.

Р.С. Закалюжный,

адвокат, председатель Московской коллегии адвокатов

«Закалюжный, Ельмашев и партнеры»

НАСУЩНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВ И СВОБОД
УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
В УСЛОВИЯХ ВВОДА КАРАНТИННЫХ МЕРОПРИЯТИЙ

Влияние пандемии, вызванной вирусом Covid-19, существенным образом сказалось на возможность реализации прав участников уголовного судопроизводства.

В частности, подверглось существенному ограничению право на защиту подозреваемых и обвиняемых, задержанных и помещенных в изоляторы временного содержания, либо в следственные изоляторы в случае избрания меры пресечения в виде содержания под стражей.

В первую очередь это связано с тем, что в следственных изоляторах периодически стали проводиться карантинные мероприятия в целях предупреждения распространения коронавирусной инфекции.

В результате чего свидания с подзащитными в некоторых случаях были полностью прекращены, либо стали проходить в помещениях, предназначенных для краткосрочных свиданий, через стекло с использованием внутреннего переговорного устройства заведения, чаще всего это телефонный аппарат внутренней связи.

Однако, разговор по внутренней связи следственного изолятора никак не гарантирует соблюдение конфиденциальности беседы адвоката и его подзащитного.

Между тем, в перечне прав подозреваемого и обвиняемого, содержащихся в нормах статей 46, 47 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, прямо предусмотрено право встреч с адвокатом в условиях конфиденциальности.

Также статьей 18 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» закреплено положение, согласно которому свидания подозреваемого или обвиняемого с его защитником могут иметь место в условиях, позволяющих сотруднику места содержания под стражей видеть их, но не слышать. Аналогичный порядок свиданий подозреваемого или обвиняемого с защитником предусмотрен пунктом 140 Приказа МВД РФ от 22.11.2005 №950 «Об утверждении Правил внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел», где также указано, что свидания предоставляются наедине и конфиденциально.

В случае отсутствия у заявителя возможности общаться с адвокатом в условиях обеспечивающих конфиденциальность их переговоров, в том числе в судах вышестоящих инстанций, Европейский Суд по правам человека в ряде своих решений признавал данные обстоятельства, как нарушение пункта 1 и подпункта (с) пункта 3 статьи 6 Конвенции — право обвиняемого на общение с адвокатом без риска быть услышанным третьим лицом является частью базовых требований о справедливом судебном разбирательстве в демократическом обществе (Постановление Европейского Суда по делу «Сахновский против Российской Федерации» от 05 февраля 2009 г.)[18].

Отсутствие конфиденциальности и другие ограничения, вызванные карантинными мероприятиями, существенным образом затруднили проведение следственных действий с участием обвиняемого (подозреваемого).

Конечно, в случае отсутствия возможности проведения свидания с подзащитным наедине и конфиденциально, у стороны защиты есть право ходатайствовать об отложении следственных действий с подзащитным до полной реализации данного права.

Однако, нормы уголовно-процессуального законодательства строго регламентируют сроки проведения определенных следственных действий.

Так, в соответствии с частью 1 статьи 100 УПК РФ обвинение должно быть предъявлено подозреваемому (за исключение некоторых статей) не позднее 10 суток с момента фактического задержания. После чего, в соответствии со статьей 173 УПК, следует незамедлительный допрос обвиняемого с соблюдением требований, предусмотренных пунктом 9 части 4 статьи 47 УПК РФ — право обвиняемого на свидание с защитником наедине и конфиденциально, что невозможно реализовать свиданием через стекло. Вынужденный же отказ от дачи показаний может негативно сказаться на положении обвиняемого, как и дача показаний без предварительной консультации с защитником.

Другое требование закона о порядке проведения допроса регламентировано нормами статьи 190 УПК РФ. В соответствии с частью 2 указанной статьи, показания допрашиваемого лица записываются от первого лица и, по возможности, дословно. Соответственно, следователь должен лично слушать и записывать показания обвиняемого. Однако, как быть защитнику при наличии в помещениях для краткосрочных свиданий лишь одной телефонной трубки. Соответственно, защитник лишен возможности проверить верно ли следователь отразил показания подзащитного и данные им ответы на поставленные следователем вопросы. В тоже время недопустимо, чтобы следователь записывал показания обвиняемого со слов адвоката.

Помимо допроса, проведение такого важного следственного действия как очная ставка в условиях нахождения участников в помещении для краткосрочных свиданий также становится невозможным.

Другой мерой карантинных мероприятий, вводимых ФСИН, является запрет на вывоз заключенных за пределы следственных изоляторов для проведения судебно-следственных действий.

Помимо того, что при данном запрете невозможно проведение таких следственных действий как предъявление для опознания и проверка показаний на месте, указанное ограничение привело к тому, что судебные заседания, связанные с рассмотрением постановления следователя о возбуждении ходатайства перед судом о продлении срока содержания обвиняемого под стражей, стали проходить без личного участия самого обвиняемого. В большинстве случаев, для суда из следственного изолятора представлялась некая справка о том, что обвиняемые не могут выезжать за пределы учреждения в связи с введением в следственных изоляторах карантина. После чего суд, сославшись на норму, предусмотренную частью 13 статьи 109 УПК РФ, считал возможным рассмотреть ходатайство о продлении срока содержания обвиняемого под стражей в его отсутствие.

В ходатайствах же защитников об организации видео-конференц-связи с обвиняемым судьи районных судов отказывали, ссылаясь на отсутствие технической возможности. Довод защиты о том, что до момента проведения судебного заседания адвокат и обвиняемый не имели возможности встретиться в связи с введенным в следственном изоляторе карантином, суды оставляли без внимания, никаких мер не принимая. Таким образом, обвиняемый был лишен возможности лично или через адвоката высказать свое мнение по заявленному следователем ходатайству, а также ознакомиться с материалами дела, представленными в суд.

Непосредственное общение с адвокатом — важная составляющая права на получение квалифицированной юридической помощи, которое в силу Конституции Российской Федерации ни при каких условиях не подлежит произвольному ограничению, в том числе в части определения количества и продолжительности предоставляемых в этих целях свиданий[19].

Кроме того, вводимые карантинные меры негативно отразились на процессе ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела, т.е. на выполнении требований статьи 217 УПК РФ.

На практике реализация данной нормы осуществляется следующим образом: следователь, приложив к разделительному стеклу том прошитых материалов уголовного дела, переворачивая по одному листу дела, знакомит обвиняемого, что крайне неудобно как следователю, так и обвиняемому, с учетом того, что помимо стекла может быть еще и решетка.

В другом варианте, следователь через администрацию учреждения частями передает обвиняемому материалы уголовного дела, которые тот самостоятельно изучает в помещении для краткосрочных свиданий. В это время следователь наблюдает за этим процессом через стекло. Однако, в данном случае отсутствует возможность оперативно отреагировать на возможные противоправные действия обвиняемого, направленные на порчу или уничтожение материалов уголовного дела.

Между тем, вводимые карантинные меры должны действовать без ущерба эффективному осуществлению права подозреваемых или обвиняемых на защиту. При этом, конечно, недопустимо затягивание сроков предварительного следствия и суда.

Предлагаются различные пути разрешения рассматриваемых проблем, среди которых хотел бы выделить следующие.

В следственных изоляторах:

- в каждом следственном изоляторе выделить кабинеты, которые с помощью специального оборудования можно связать с отдельно выделенным и технически оборудованным кабинетом в офисе адвокатского образования. Общение бы происходило с помощью специального программного обеспечения с гарантией конфиденциальности беседы, через интернет. С целью соблюдения правил свидания должно быть предусмотрено наличие видеоконтроля, в том числе и в кабинете адвокатского офиса. Оператор же ситуационного центра — сотрудник ФСИН — визуально контролировал бы ход свидания и, в случае нарушения правил, мог бы его незамедлительно прекратить;

- переговорные устройства в следственных изоляторах должны быть технически пригодны для того, чтобы следователь и защитник могли одновременно слышать обвиняемого.

В ходе предварительного расследования:

- по окончанию предварительного следствия, с целью ознакомления с материалами уголовного дела, должен быть произведен перевод материалов дела в электронный формат, с последующим разрешением передачи обвиняемому специального электронного устройства, имеющего дисплей («электронная книга»), предназначенного для чтения материалов уголовного дела (без возможности выхода устройства в интернет и подключения к сотовой связи).

При продлении меры пресечения в суде:

- накануне судебных слушаний, связанных с продлением меры пресечения, следователь или суд организует передачу обвиняемому копий материалов дела, представленных суду, а также возможность проведения телефонного разговора между адвокатом и обвиняемым;  

- применять в отношении подозреваемых или обвиняемых меру пресечения в виде заключения под стражу только при наличии действительно достаточных оснований и невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. С этой целью необходимо усилить прокурорский и судебный контроль.

Л.В. Иванова

студентка 2-го курса колледжа

Тульского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ
ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ КОРРУПЦИИ

Из-за сложности социальных отношений в экономике механизмы уголовного и уголовно-процессуального права не всегда эффективны в борьбе с коррупцией, поэтому в наше время обсуждаемая тема очень актуальна.

Как можно охарактеризовать термин «коррупция»? Если кратко, коррупция — это злоупотребление служебным положением. Более подробное описание говорит нам, что это дача/получение взятки, незаконное использование служебного положения другими людьми, которые нарушают законные права и интересы общества и государства, с целью получения денег, ценностей, другого имущества или имущественных услуг. Коррупция в значительной степени заменила систему государственного управления, нанеся серьезный ущерб обществу и стране.

Более половины коррупционных преступлений — это взяточничество. Чтобы понять серьезность проблемы, рассмотрим статистику.

В 2019 году было возбуждено 13 867 уголовных дел о преступлениях, связанных со взяточничеством (+ 10,7 % к аналогичному периоду прошлого года (далее — АППГ)). Из них: по факту получения взятки — 3 988 (+ 14,0 % к АППГ), по факту дачи взятки — 3 174 (+21,5 % к АППГ), по факту посредничества во взяточничестве — 1 297 (+ 32,5 % к АППГ)[20]. При этом за данные виды преступлений было осуждено 5 010 лиц, что составило 1,1 % в общем числе осужденных (АППГ — 0,8 %)[21]. Данная информация показывает устойчивую тенденцию к росту числа коррупционных преступлений.

Отсутствие потерпевших и свидетелей затрудняет расследование взяточничества. В случае насильственного преступления или кражи имущества есть жертва, которой причинен вред. Однако в некоторых видах преступлений потерпевший отсутствует. Например, если осуществляется обмен валюты на услугу, здесь нет жертвы и обе стороны обмена заинтересованы в сокрытии этого. Можно сказать, что в этом случае потерпевшим является общество.

Самый распространенный метод раскрытия преступлений без потерпевших — так называемая провокация. Что означает термин «провокация»? Правоохранительные органы проводят «подкуп» под своим контролем. Чаще всего для таких целей используются оперативно-розыскные мероприятия (далее — ОРМ) «оперативный эксперимент» и «проверочная закупка». В случае успешного проведения ОРМ преступление раскрывается. В документах сразу указывается подозреваемый, устанавливается и конкретный вид преступления, и преступник.

Согласно требованиям процедуры расследования, следователь, получивший материал проверки по заявлению о получении взятки, в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 7 Закона об ОРД[22], при необходимости проведения оперативного эксперимента и иных ОРМ направляет поручение об их проведении в орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность (далее — ОРД). В соответствии с указанной нормой такое поручение может быть дано как в рамках предварительного расследования по возбужденному уголовному делу, так и в ходе проверки сообщений о преступлении, проводящейся в соответствии со ст.ст. 144 и 145 УПК РФ.

После получения поручения о производстве OРМ от следователя сотрудник оперативного подразделения подготавливает постановление о проведении оперативного эксперимента и план реализации, указанные в ч. 7 ст. 8 Закона об ОРД, а затем предоставляет эти документы в орган ОРД. Как показывает практика, в некоторых оперативных подразделениях, помимо вышеперечисленных постановлений, составляется рапорт с запросом на разрешение эксперимента. Следует отметить, что данный документ не предусмотрен ни законом, ни ведомственными правовыми актами и готовится, как правило, исключительно по указанию отдельных руководителей органов, осуществляющих ОРД. После утверждения решения о проведении оперативного эксперимента и плана его проведения, оперативный сотрудник приступает к подготовке к указанному мероприятию. Исходя из того, что конституционные права человека и гражданина могут быть ограничены во время ОРМ (например, производство аудиозаписи разговора взяткодателя и взяткополучателя в жилище последнего), сотрудники оперативного подразделения должны получить судебное решение, разрешающее проведение соответствующих ОРМ, в порядке, предусмотренном ст. 9 Закона об ОРД.

«Текущий этап реализации государственной антикоррупционной политики направлен в первую очередь на организацию реализации Федерального закона “О противодействии коррупции”, соответствующих указов Президента Российской Федерации и иных нормативных правовых актов Российской Федерации по созданию эффективного механизма противодействия коррупции. Некоторые эксперты считают, что результаты противодействия коррупции к 2020 году далеки от совершенства. Это связано с отсутствием жесткой системы отбора персонала, непрозрачностью отчетности и перегруженностью бюрократического аппарата. Бытует мнение, что России следует перенимать опыт Сингапура и ряда других азиатских стран: упростить бюрократические процедуры, строго контролировать действия госслужащих, следить за соблюдением антикоррупционного законодательства и этических норм»[23].

А в каких же сферах коррупции больше всего? Ответом на этот вопрос является статистика преступности, которая показывает, что коррупция охватывает практически все сферы нашей жизни — от правоохранительных органов до здравоохранения и образования.

Начнем с коррупционных преступлений в сфере уголовного судопроизводства. Например, незаконное возбуждение уголовного дела и применение мер процессуального принуждения. Такое явление вызывает серьезное недоверие ко всем уголовным процессам в государственных учреждениях. Ученые в своих трудах указали на необходимость совершенствования современной уголовно-процессуальной политики страны. Без «очистки» уголовно-процессуальной деятельности невозможно принять эффективные меры противодействия коррупции. Стоит сказать, что рамках уголовного судопроизводства мы имеем в виду не только собственно производство по уголовному делу дознавателем, следователем, судом, но и проведение оперативно-розыскной деятельности, направленной на реализацию перспектив уголовного судопроизводства.

Реализация ресурсов прокурорского надзора, судебного и ведомственного контроля — все это направлено на снижение коррупции в уголовном судопроизводстве, но эти правовые методы не всегда приносят ожидаемые положительные результаты. Кроме того, определенные процессуальные средства можно рассматривать как средства борьбы с коррупцией. В существующих новеллах внимание законодателей обращено, в том числе, на положения о возбуждении уголовного дела.

Возбуждение уголовного дела является эффективным процессуальным основанием применения всех имеющихся уголовно-процессуальных мер принуждения (задержание, обыск, выемка, наложение ареста на имущество, отстранение подозреваемого, обвиняемого от должности и т.п.). Статья 140 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации устанавливает предпосылки для возбуждения уголовного дела. При этом данная норма неоднократно изменялась и дополнялась положениями об особых причинах возбуждения уголовного дела.

Так, например, в ч. 1 ст. 140 УПК РФ был добавлен новый п. 4 (новый самостоятельный повод — постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании), который позволял прокурору влиять на процесс возбуждения уголовного дела.

Затем ст. 140 УПК РФ была дополнена ч. 1.1, в которой право следователя на возбуждение самостоятельно уголовного дела по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 198‒199.2 УК РФ, было ограничено и связывалось с использованием только материалов, которые направлены налоговыми органами. Такое правило было связано с фактами необоснованности усмотрения следователя при решении вопроса о возбуждении производства по уголовным делам данной категории, для исправления чего, по мнению законодателя, требовался дополнительный контроль со стороны налоговых органов. Отметим, что ч. 1.1 ст. 140 УПК РФ была исключена на основании Федерального закона от 22.10.2014 308-ФЗ, который дополнил новыми частями ст. 144 УПК РФ, регулирующую подробную процедуру процессуального общения следователя и налоговых органов при разрешении дел указанной категории.

Впоследствии, Федеральным законом от 21.07.2014 № 218-ФЗ, была введена ч. 1.2 ст. 140 УПК РФ, которая связывала возможность возбуждения уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 172.1 УК РФ, с наличием материалов, которые направлялись Центральным банком Российской Федерации, а также конкурсным управляющим (ликвидатором) финансовой организации. Часть 1.2 утратила силу в связи с принятием Федерального закона РФ от 27.12.2018 № 530-ФЗ.

В области образования главным проявлением коррупции являются взятки за поступления в высшие учебные заведения, за обеспечение высоких баллов на ЕГЭ и т.п. Из-за недобросовестных людей, допускающих такие факты, многие просто не могут попасть в то учебное заведение, которое им действительно подходит, в котором они хотят учиться. А те, кому нужен диплом, полученный не умом, а деньгами, платят, и после окончания учебного заведения выходят без знаний. Думаю, больше вины лежит всё-таки на тех, кто принимает эти взятки. Ведь если отказать, то перед взяткодателем будет стоять лишь два выбора: взяться за ум и освоить профессию, либо забрать документы и найти что-то более подходящее, если в данном вузе учиться сложно.

Коррупция институтов государственной власти представляет большую опасность для общества. Все это привело к тому, что государственная политика обычно определяется частными интересами непосредственного обладания властью или прямым воздействием на лиц, принимающих решения.

Коррумпированные процедуры в судебной системе и правоохранительных органах (представители которых должны бороться с преступлениями, но становятся такими же преступниками) представляют большую опасность для общества. В качестве примера можно привести судей, которые за деньги выносят приговоры невиновным людям, либо, наоборот, оправдывают тех, кто действительно виновен.

В заключение хочу сказать, что законы полностью не избавят наше общество от коррупции. Пока есть люди, будет и преступность. Для снижения уровня коррупции, прежде всего, необходимо очистить правоохранительные органы от коррупционеров. Но, несмотря на масштабные действия правоохранительных органов по самоочистке этих ведомств от таких сотрудников, уровень коррупции не меняется.

Согласно данным Следственного комитета РФ по коррупционным преступлениям за 2019 год, «из почти 6,5 тыс. уголовных дел о коррупции за 2019 год обвиняемыми проходили 752 сотрудника МВД, 476 представителей органов местного самоуправления, 181 сотрудник Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) и 84 сотрудника Федеральной службы судебных приставов (ФСПП). Кроме этого, к уголовным делам о коррупции за 2019 год привлекались 27 сотрудников СК РФ»[24].

И это только официальные данные. Подумайте только, сколько преступлений не раскрыто. На эту тему можно долго рассуждать, но смысл во всем один — если хочешь жить спокойно, то не нарушай закон.

М.Ш. Икрамов,

студент 4-го курса

Северо-Кавказского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СОВЕРШЕНИЕ МОШЕННИЧЕСТВ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ СЕТИ ИНТЕРНЕТ И СОТОВОЙ СВЯЗИ

Мошенничество постоянно развивается и приспосабливается к меняющимся условиям общественной и экономической жизни. С развитием сети Интернет, мошенничество приобрело новые краски. Появляются новые виды мошенничества, для борьбы с которыми на данный момент, я считаю, нет действенного способа. Тем не менее безопасность в интернете тоже не стоит на месте, методы её обеспечения совершенствуются день ото дня.

В целом мошенничество в интернете продолжает традиции и принципы традиционного обмана[25]. Вместе с тем оно имеет специфичные характеристики:

1) чаще всего оно латентно, т.е. никак не зарегистрировано и не наказано

2) нередко используют подставных лиц, фейковые страницы соц. сетей и т.д.

3) часто мошенничество не ограничено определенной территорией, т.е. мошенник может находиться, к примеру в Пензе, а потерпевший из Москвы

Одним из распространённых способов мошенничества является использование данных банковских карт на сторонних сайтах для дистанционного списания или оплаты чего-либо. Около четверти всех транзакций отменяются из-за невозможности подтвердить конфиденциальные данные. Отдельного внимания также заслуживают и интернет-магазины. Случаи мошенничеств с их участием происходит примерно в десять раз больше, чем, например с использованием пластиковых карт для оплаты в режиме оффлайн[26].

В качестве примера, суд во Владивостоке приговорил местного жителя к трем годам тюрьмы за мошенничество в интернете. Мужчина продавал несуществующие машины. Получив предоплату, просто пропадал. Таких историй по всей стране немалое количество. Люди приобретают товар в онлайн-магазинах, вносят предоплату и либо все прекращается на данном этапе, либо приход товар, совсем не похожий, на тот, что был на продаже.

Другой случай, молодая мама купилась на рекламную акцию в социальной сети — три пары кроссовок за 1800 рублей. Продавец уговаривала, мол, так дешево, ибо только начинает развивать магазин и первое время набирает довольных клиентов. После оплаты — долгая переписка в личных сообщениях, которая закончилась ничем. После обращения в администрацию страницу мошенника заблокировали, но где гарантии, что не появится еще одной страницы, а потом еще и еще под другими названиями[27].

В социальных сетях есть огромные группы обманутых пользователей. В них целые «стены плача» — тысячи сообщений. Кто-то хотел купить аккаунт к онлайн-игре, кто-то одежду, нашлись даже те, кто заказал дорогую технику и мебель.

Переписка в социальных сетях — это вообще не доказательство, и то, что вы отправили деньги на электронный кошелек или кому-то на карту перекинули, это все, что называется, к делу не пришьешь и в такой ситуации люди становятся перед выбором — либо долго-долго с помощью адвокатов доказывать свою правоту, либо согласиться, что они потеряли, несколько тысяч рублей.

Мошенники в социальных сетях — это головная боль для честных продавцов. Приходится каждый раз доказывать, что им можно верить. Они готовы предоставить реквизиты своих банковских карт и налоговый номер, либо иным способом доказать, что они не являются мошенниками. А уж проверить их в интернете самому, не составит труда. Перед покупкой не будет лишним и отзывы о продавце почитать, если таковые имеются.

Такая ситуация привод к тому, что люди бояться расплачиваться онлайн. Например, 25% пользователей так и не доводят до конца транзакции из-за страха вводить личные данные. Установлено, что около трети карточек, засветившихся в сети, являются мошенническими[28].

Представители интернет-магазинов отмечают, что около 30% попыток совершить оплату — это действия интернет-мошенников. Транзакции в этом случае, как правило, отклоняются из-за того, что пользователь не может пройти первичную или вторичную аутентификацию, т.е. неправильно вводит данные несколько раз и т.п. Данные, предоставленные компанией VISA, и вовсе заставляют задуматься: более 48% предъявляемых при различных операциях карт принадлежат злоумышленникам. Но эти данные не имеют официального подтверждения.

Расскажу подробно о некоторых распространённых видах мошенничества:

1) рассылка сообщений на почты, либо всплывающие уведомления на различных сайтах, где говорится, что вы выиграли значительную сумму денег в лотерее либо еще где-то, при переходе же просят либо указать данные банковской карты (включая дату выпуска, имя владельца и т.д.) либо просят оплатить небольшую сумму для получения заветного выигрыша.

2) продажа аккаунтов соц. сетей либо предоставление услуг по накрутке лайков, репостов, комментариев и т.д. Зачастую злоумышленники просят внести предоплату, после чего просто блокируют пользователя. На основании собственных исследований я выработал статистику, по которой из десяти пользователей, как минимум двое остаются обманутыми данным способом.

3) создание сайтов, оказывающих какие-либо услуги на платной основе. Обычно это бывают сервисы по продажи игровой валюты, либо иных сетевых ценностей, первые пару недель сайт работает исправно, несмотря на явные убытки, но после получения доверия пользователей к сервису, создатель сайта ссылаясь на технические проблемы перестает выполнять свои функции, собирает как можно больше средств с пользователей, после чего сайт просто удаляется. Таким образом, при вложениях в пределах 100000 рублей, мошенник способен получить в итоге в 4-5 раз больше.

4) фишинг — это совокупность способов, позволяющих обмануть пользователя и получить данные от аккаунтов его социальных сетей, или электронных кошельков, номера кредитных карт и иную конфиденциальную информацию. От английского fishing — рыбалка, злоумышленники предлагают пользователю нечто очень заманчивое, и приводят его на сайты подделки, где он вводит данные от настоящего сайта. По данным Яндекса сайты социальных сетей сейчас подделываются в 30 раз чаще, чем сайты банков. Не нужно описывать что случается, когда к вашему онлайн-банку подключается кто-то незнакомый. Попасть на сайты-подделки через поисковые системы практически невозможно, так как в поисковиках работают алгоритмы, которые блокируют подобные сайты в поиске. Поэтому фишинговые ссылки рассылают в почтовом спаме, в виде рекламных баннеров с заманчивыми предложениями, или в социальных сетях.

Разумеется, все перечисленные выше способы интернет мошенничеств не являются исчерпывающими. Это обусловлено постоянным совершенствованием способов обмана в сети Интернет. Помимо таких, “популярных” способов интернет мошенничества, существует также множество других, о которых подробнее вы можете прочитать в интернет ресурсах[29].

По статистике МВД можно заметить, что количество интернет мошенничеств неуклонно растет. По официальным данным в 2018 г. было зарегистрировано 9850 преступлений, предусмотренных ст. 159 УК РФ, совершенных с использованием Интернета, в 2019 г. уже 13550 преступлений. Если учитывать высоко латентный характер мошенничества в Интернете, реальное количество преступлений намного выше[30].

Возникает вопрос как же защититься в сети от злоумышленников? Защититься не сложно, главное иметь бдительность и внимательность во всех операциях, проводимых в Интернете, в основном:

1) не производите предоплату какого-либо товара

2) ни в коем случае не сообщайте незнакомым лицам данные, указанные на банковских картах

3) никогда не заходите в банковские кабинеты или социальные сети через ссылки с незнакомых сайтов. Лучше всегда пользоваться поисковиком или делать закладки на оригинальные сайты в браузере.

4) необходимо обращать внимание на то, как написан адрес подозрительного сайта. Вместо настоящего sberbank.ru может быть sber1bank или sberb0nk. Разница минимальна, но ее не сложно заметить.

5) не реагируйте на «желтую» рекламу. За баннерами типа «Предсказания майя», «Диеты звезд» и т.п. не бывает полезной информации.

6) обязательно используйте антивирусное программное обеспечение на своем компьютере.

Я считаю, что данная сфера преступлений слабо регулируется законодательством РФ. Законодательство приравнивает электронные платежные системы чуть ли не к фантикам от конфет. Интернет мошенничество продолжит развиваться и дальше, и будет развиваться очень стремительно, ибо ответственность за данное преступление практически не наблюдается. Абсолютное большинство жертв мошенников не обращаются в полицию, либо из-за нежелания маяться, либо просто не видят смысла привлекать человека с другого конца России к ответственности за пару украденных тысяч.

Для ограничения количества интернет мошенников и привлечения их к уголовной ответственности, я считаю необходимо ввести новый орган, подача заявлений в который была бы более упрощенной. Подобный орган должен работать в каждом субъекте Российской Федерации. Механика данного органа приблизительно такова, жертва обращается в орган своего субъекта (необходимо также предусмотреть возможность подачи заявлений онлайн), при принятии дела орган выясняет из какого субъекта мошенник и передает сведения по делу в орган, в котором орудует данный мошенник, далее орган куда пришло дело выясняет личность мошенника и передает сведения ближайшему полицейскому участку. Также считаю необходимым ввести новое примечание в ст. 159, которое предусматривало бы наказание за интернет мошенничество соразмерное совершенному деянию. Подобные меры значительно ограничили бы развитие интернет мошенничества.

К.Д. Кабирова,

студентка 3-го курса колледжа

Северо-Кавказского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России),

ПРОБЛЕМЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ СОТРУДНИКОВ
ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ КАК УСЛОВИЕ ПОВЫШЕНИЯ
КАЧЕСТВА ПРОФИЛАКТИКИ ПЕНИТЕНЦИАРНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ

Проблема пенитенциарной преступности, как показывает практика, существует в современной России, имела место в советском государстве и даже в дореволюционной России. Возможность установления в качестве наказания тюремное заключение породило еще одну разновидность в преступности — пенитенциарную. Со сложностью тюремных преступлений постоянно сталкиваются органы системы исполнения наказаний, которые не редко являются причиной воспроизводства этого явления.

Важность пенитенциарной системы сложно переоценить или преуменьшить, ведь она поддерживает систему принципов правосудия, установленных государством в качестве обязательных. «Тюрьмы» создают проблему дополнительной нагрузки на бюджетную систему страны, формируют отдельную разновидность преступности, генерируя негативное отношение к осужденным. При этом целеполагания ее функционирования должно сосредотачиваться на обеспечении естественных прав человека, таких как право на жизнь, здоровье, честь, достоинство и прочих. В контексте формирования человечного отношения к этому слою общества, проявляющегося во многих случаях при вынесении приговора: определения меры и срока наказания, места отбывания наказания, режим исполнения и многое другое. Эти и другие аспекты требуют своевременного вмешательства, выработки эффективных и современных путей ее профилактики. Преступность в исправительных учреждениях очень серьезно влияет на весь процесс исправления, достижения иных целей наказания, прописанных в уголовном законодательстве.

В первую очередь необходимо уяснить, что рассматривая сферу пенитенциарной преступности принято концентрировать внимание на достаточно ограниченном круге преступлений (ст. 313, 314, 321 УК РФ)[31]. Считаем, что необоснованным является не включение в этот вид преступности преступлений, совершаемых сотрудниками уголовно-исполнительной системы (далее по тексту УИС РФ). Зачастую на практике катализатором воспроизводства пенитенциарной преступности являются именно действия сотрудников пенитенциарных учреждений. Правоприменительной практике известны выявленные случаи организации особых «льготных условий» отбывания наказания для отдельных осужденных — «авторитетов преступного мира», протекции при отбывании наказания для представителей определенных локальных преступных группировок, подкупа сотрудников для организации незаконных передач осужденным и лицам, заключенным под стражу и т.п. Эти и иные противоправные действия зачастую способствуют возникновению пенитенциарных конфликтов среди осужденных, «срастанию» представителей администрации исправительных учреждений с криминальной субкультурой исправительных учреждений.

В этой связи считаем необходимым включение в понятие пенитенциарной преступности и ряд должностных преступлений сотрудников УИС. Этот шаг не менее важен и для формирования эффективной антикоррупционной политики Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации (далее в тексте ФСИН РФ)[32]. Коррупционную преступность сотрудников УИС следует рассматривать как разновидность пенитенциарной преступности, так как деятельность таких лиц направлена не только на надлежащее функционирование исправительного учреждения, но и на противодействие криминогенным факторам, способствующим воспроизводству преступности. При этом следует учитывать, что отсутствие формальных требований к уровню правового сознания сотрудников и эффективного контроля над систематическим подтверждением ими своей квалификации, пагубно влияют на формирование контингента администрации исправительных учреждений, соответствующего отечественным и международным стандартам. Ограничения доступа общественности к мониторингу реальных средств и способов обеспечения режима исполнения наказаний оставляют возможность проявление коррупции в этой деятельности, а также иного противоправного поведения. В средствах массовой информации оглашались случаи проявления сотрудниками УИС излишней агрессии к осужденным, применения насилия к последним. Так, по мнению Хохрина С.А. наиболее распространенными преступлениями, совершаемыми сотрудниками уголовно-исполнительной системы, являются преступления, направленные на здоровье населения и общественную нравственность. При этом наибольшее количество указанных преступлений связано с проявлением коррупции[33].

Недостаток профессиональной подготовки сотрудников УИС, отсутствие эффективной системы профессиональной переподготовки и повышения квалификации существенно ограничивает возможность реализации ими на практике всего комплекса рекомендаций, выработанных научными и образовательными учреждениями подведомственными ФСИН РФ, которые направлены на повышение эффективности профилактической работы с осужденными. При организации профилактической работы со спецконтингентом недостаток профессиональной подготовки сотрудников ИУ, существенно ограничивает возможность реализации на практике методически обоснованных и опробированных методов и средств предупредительного воздействия. Кроме того, следует отметить, что при отсутствии должной психологической помощи существенно увеличивается риск профессиональной и личностной деформации их сознания, что может выражаться во впитывании элементов «тюремной субкультуры» (нетрадиционных форм общения, панибратского отношения с осужденными и т.д.).

Конечно, при организации профилактики пенитенциарной преступности в качестве фундамента, необходимо разработать эффективные средства контроля не только за осужденными, но и работниками исправительных учреждений. Организация эффективного контроля, в том числе с обеспечением эффективного участия в его осуществлении институтов гражданского общества, будет способствовать не только повышению эффективности функционирования исправительных учреждений (их отдельных подразделений), но и пресечению коррупционных проявлений и иных преступлений, а также защищенности прав и интересов, охраняемых законом, от преступных посягательств. Следует отметить, что ФСИН РФ активно использует в своей деятельности Интернет-ресурсы, однако, мы считаем, остро стоит проблема своевременного размещения достаточной информации на них. Не редки случаи, когда факты совершения отдельных преступлений в исправительных учреждениях, широко освещаемые в средствах массовой информации, с большим опозданием размещаются на официальных Интернет-ресурсах ФСИН РФ и соответствующих исправительных учреждений.

На основании изложенного еще раз отметим основные тезисы нашего исследования:

- при рассмотрении понятия «пенитенциарная преступность» в ее содержание следует включать и преступность должностных лиц исправительных учреждений, связанную с исполнением ими обязанностей по обеспечению режима исполнения наказания;

- необходимо последовательно совершенствовать уровень квалификации и профессиональной подготовки работников исправительных учреждений. В этой связи выработать эффективную систему обязательной профессиональной переподготовки и повышения квалификации сотрудников, а также обеспечить им доступность психологической помощи (в определенных случаях в качестве обязательной), что существенно снизит риск профессиональной и личностной деформации их сознания;

- необходима организация контроля, в том числе с обеспечением эффективного участия в его осуществлении институтов гражданского общества, что будет способствовать не только повышению эффективности функционирования исправительных учреждений (их отдельных подразделений), но и пресечению коррупционных проявлений и иных преступлений, а также защищенности прав и интересов, охраняемых законом, от преступных посягательств.

В.Ю. Капштык,

студентка 3-го курса

ВГУЮ (РПА Минюста России)

РАЗРЕШЕНИЕ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ СУДАМИ В УСЛОВИЯХ ПАНДЕМИИ ПУТЕМ ВИДЕО-КОНФЕРЕНЦ-СВЯЗИ

В наши дни технологии развиваются крайне быстро, а 21 век делает стремительные шаги в данной сфере. Достаточное количество стран делает прорыв из индустриального типа общества в постиндустриальный. То, что мы имеем сегодня, начиная от электронной подачи заявления в суд и заканчивая электронными базами данных, является тому подтверждением, а также сильно облегчает нам жизнь.

Однако 2020 год ознаменовался пандемией коронавируса, в связи с чем органам государственной власти приходилось вводить некоторые меры по изоляции людей в целях безопасности. Из-за этого в сфере уголовного судопроизводства возникла проблема: как проводить судебные заседания?

Согласно статье 241 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ), разбирательство уголовных дел осуществляется открыто, кроме предусмотренных законом случаев[34]. Открытость предполагает возможность участников присутствовать лично. Тем не менее, как быть с уголовными делами, если повсеместно введен режим самоизоляции? Будут ли в данном случае нарушены положения об открытости судебного разбирательства?

Второй коронавирусный обзор Верховного суда от 30 апреля сообщает, что, учитывая карантинные мероприятия и режим самоизоляции граждан, суд вправе рассматривать уголовные дела и материалы онлайн. Верховный суд также ссылается на позицию Европейского суда по правам человека в том, что проведение судебных заседаний при помощи видео-конференц-связи не противоречит таким понятиям, как справедливое и публичное слушание в случае, когда подозреваемый, обвиняемый или подсудимый имеет беспрепятственный доступ к слушанию, к отслеживанию за ходом процесса и возможность быть заслушанным. Подчеркивается, что данный подход позволит обеспечить личное участие, соблюсти процессуальные права подозреваемого, обвиняемого или подсудимого и других участников процесса[35].

Говоря о правовой базе данного метода, Постановлением Правительства №1406 утверждена федеральная целевая программа «Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы», в которой предусмотрено, что суды будут оснащены специальной видео-конференц-связью[36].

Стоит оговорить достоинства данного подхода. Во-первых, это то, что участники процесса, которые живут достаточно далеко, гораздо удобнее могут организовать себе участие в заседании. Отметим, что это особенно актуально для лиц, находящихся в местах лишения свободы, поскольку в этом случае осужденный переводится из исправительного учреждения в следственный изолятор, что улучшает условия его содержания. Таким образом, это экономит бюджетные деньги (например, из Сахалинской и Калининградской областей доставить осужденного можно лишь путем воздушного сообщения), время на доставление преступника буквально к дверям суда, а также соответствует интересам самого осужденного.

Во-вторых, проведение судебного разбирательства через видео-конференц-связь достаточно достойно продемонстрировало свою эффективность во время пандемии. Когда был введен режим самоизоляции, никто не мог предугадать, сколько он продлится, поскольку это зависит от разных неподконтрольных обстоятельств, поэтому если он затягивается на долгий срок — это не должно стать поводом для приостановления рассмотрения уголовных дел. Так, после анализа сведений об избрании мер пресечения, опубликованных на портале Мосгордумы, в феврале 2020 года в среднем рассматривали 20-40 дел в день, а в период с 19 по 21 марта — почти по 56. Кроме этого, в сравнении с 2017 годом количество зарегистрированных ходатайств о заключении под стражу и о домашнем аресте в 2020 году возросло почти на 70%[37].

Теперь перейдем к недостаткам проведения судебного разбирательства по видео-конференц-связи. Во-первых, это технические моменты. Пожалуй, данная проблема всплывает чаще всего и проявляется в разных формах: потеря звука, изображения, видеосвязи или всего сразу, «выбивание» из конференции. Все это ведет к тому, что участникам процесса приходится ждать возобновления конференции, перезаходить или переподключаться, повторять уже озвученные позиции. Иной раз качество бывает настолько низкое, что не позволяет лицу донести свою позицию до суда, а суду, в свою очередь, объективно воспринять ее, дать оценку.

Вторая проблема, возникающая здесь, — это отказ в организации видео-конференц-связи. Дело в том, что, хоть согласно Постановлению Правительства, указанному выше, было утверждено установить в судах систему видеосвязи и в этих целях были выделены бюджетные средства, тем не менее, на практике юристы сталкиваются с тем, что суд отказывает в ходатайстве в связи с отсутствием технической возможности. Однако это не единственная причина, по которой суд может отказать в рассмотрении. Здесь может фигурировать и слишком большое количество рассматриваемых дел, и разница в часовых поясах, и иные. Стоит заметить, что все-таки такое происходит не столь часто, поскольку отказ может привести к отмене судебного акта, если у лица нет иной возможности участия, и суд достаточно ответственно относиться к данной просьбе ходатайствующего (кроме этого, это будет являться нарушением его процессуальных прав). Если все же суд отказывает в связи с отсутствием технической возможности и об этом прямо говорится в определении суда, оснований для обжалования нет, а юристы данный момент называют пробелом, поскольку сторона не может лично проверить данное обстоятельство.

Следующий недостаток — предъявляемое требование к некоторым участникам присутствовать непосредственно в здании суда при выходе в конференцию. Данный факт подвергается критике со стороны, потому что в данном случае эффективность судопроизводства падает. Высказываются мнения о том, что участникам надо предоставить право выбора на то, откуда они будут выходить на связь — дома, в суде или ином месте. Возможно, карантинные мероприятия подтолкнут правоприменителя в дальнейшем к введению такой нормы в УПК РФ, ведь это и расширило бы процессуальные права участников, и облегчило им участие в судебном разбирательстве, и возможно улучшило бы качество связи — и, как следствие, качество процесса, способствовало бы более объективной оценке позиции участников(к примеру, если у участника дома сеть ловит лучше, чем в здании суда).

Также следует обратить внимание на допрос лиц, обладающих различными дефектами восприятия (зрения, речи, слуха). Конечно, для этих целей инновационные технологии позволяют использовать субтитры, сурдоперевод и другие возможности, но это не отменяет того факта, что доступ к правосудию у этих лиц осложнен[38]. Здесь можно согласиться с позицией А. В. Исакова о том, что решить эту проблему можно в случае, если непосредственно в судебном заседании будет участвовать соответствующий специалист, а также около допрашиваемого, находящегося в зале видео-конференц-связи также будет находиться соответствующий специалист[39].

Таким образом, как мы видим, метод видео-конференц-связи не лишен значительных пробелов, и, пожалуй, они даже в количественном факторе перевешивают плюсы. Однако, как уже было сказано ранее, данный подход возымел особое значение в условиях пандемии коронавируса. Без этой инновационной возможности большое количество уголовных дел ждала бы неизвестная судьба: отменили бы их, приостановили на неопределенное количество времени, решались бы без учитывания позиций участников — вариантов немного, и все они так или иначе противоречат основным принципам уголовного судопроизводства и Конституции Российской Федерации, положениям УПК РФ. Так что данный метод имеет свою эффективность, но в любом случае требует доработок.

Н.С. Козлова,

преподаватель кафедры

уголовно-процессуального права и криминалистики

ВГУЮ (РПА Минюста России)

И.М. Колосова,

кандидат юридических наук, доцент

заведующий кафедрой

уголовно-процессуального права и криминалистики

ВГУЮ (РПА Минюста России)

ПРОКУРОРСКИЙ НАДЗОР ЗА ИСПОЛНЕНИЕМ ЗАКОНОВ В СФЕРЕ ЗАКУПОК ТОВАРОВ, РАБОТ, УСЛУГ ОТДЕЛЬНЫМИ ВИДАМИ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ

Прокурорский надзор за исполнением законов в сфере закупок товаров, работ и услуг по-прежнему остается одним из приоритетных направлений прокурорской деятельности. По словам Генерального прокурора Российской Федерации Краснова И.В. «необходимо усилить прокурорский контроль за госзакупками из-за массовых нарушений в этой сфере»[40].

Говоря об этом направлении необходимо отметить, что рассматривать его следует как систему, состоящую из двух элементов: первый — прокурорский надзор за исполнением законов в сфере закупок товаров, работ и услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, реализуемых на основании Федерального закона «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» от 05.04.2013 № 44-ФЗ (далее по тексту «Федеральный закон № 44-ФЗ»), второй — прокурорский надзор за исполнением законов в сфере закупок товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц, осуществляемых на основании Федерального закона «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» от 18.07.2011 № 223-ФЗ (далее по тексту — «Федеральный закон № 223-ФЗ»).

Такое разделение обусловлено, в первую очередь, тем, что закупки, подпадающие под данные категории, регулируются разными нормативными правовыми актами, а также отличаются кругом субъектов. Кроме того, закупочная деятельность, регламентированная Федеральным законом № 223-ФЗ имеет ряд специфических особенностей, не свойственных контрактной системе закупок в целом.

Выделение такого элемента как прокурорский надзор за исполнением закупок товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц также обусловлено ростом закупочных процедур, проводимых в соответствии с Федеральным законом № 223-ФЗ. В приведенной ниже таблице представлены показатели планируемых и заключенных контрактов по данному Федеральному закону в период времени с 2015 по 2019 г.г.:

 

Количество размещенных планов закупки, шт.

Общая сумма размещенных планов закупки, млрд руб.

Количество размещенных договоров,
шт.

Общая сумма размещенных договоров,
млрд руб.

2015 год

439

178,87

992 487

18 474, 12

2016 год

4269

22 702, 95

1 193 280

23 203, 51

2017 год

27 579

26 319, 71

1 150 111

19 662, 38

2018 год

39 939

27 778, 05

1 273 765

18 400, 06

2019 год

41 952

26 100, 24

1 164 069

21 210, 08

Таблица 1. Статистические данные Единой информационной системы в сфере закупок о размещенных заказах по Федеральному закону 223-ФЗ за 2015-2019 г.г.[41]

Приведенные сведения наглядно показывают динамику роста осуществления закупок по средствам Федерального закона № 223-ФЗ.

Прокурорский надзор за исполнением законов в сфере закупок товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц имеет свой предмет, отличающийся от предмета прокурорского надзора за исполнением законов в сфере закупок, реализуемых в рамках контрактной системы. Руководствуясь общими положениями нормативных актов в сфере закупок, а также Федеральным законов № 223-ФЗ можно говорить о том, что предмет рассматриваемого прокурорского надзора включает: соответствие правовых актов, принимаемых юридическими лицами Конституции РФ и иному действующему законодательству, в том числе в сфере закупок товаров, работ, услуг; законность, правомерность и обоснованность действий (бездействий) участников закупок, осуществляемых в соответствии с Федеральным законом 223-ФЗ на всех этапах закупочной деятельности; обеспечение законности деятельности органов контроля в сфере закупок, правомерность принятия ими решений в отношении участников закупок, осуществляемых в соответствии с Федеральным законом 223-ФЗ.

Возвращаясь к Таблице 1 и проанализировав представленные показатели, сравнив соотношение планируемых и заключенных договоров, их необычайный рост, можно говорить о том, что часть этих закупок осуществлялась у единственного поставщика. Безусловно, это не запрещено Федеральным законом № 223-ФЗ, однако предпочтение все-таки должно отдаваться проведению конкурентных процедур. В связи с этим при проведении прокурорского надзора за исполнением законодательства в сфере закупок товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц внимание уделяется всем этапам закупочной деятельности, обоснованности и целесообразности закупки у единственного поставщика, соответствию юридического лица категории лиц, имеющим право осуществлять закупки в соответствии с Федеральным законом, № 223-ФЗ, а также для отдельных категорий юридических лиц — правовому акту, который должен быть утвержден в соответствии с частью 3 статьи 2[42] названного Федерального закона, своевременности его размещения до начала года в Единой информационной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд.

Помимо всего прочего, уделяется особое внимание наличию и своевременности размещения иной документации, которая в соответствии с действующим законодательством должна быть размещена в Единой информационной системе закупок. Последняя по своей сути является не только главным инструментом, обеспечивающим прозрачность и открытость государственных закупок, но и помощником контролирующих органов, а также органов прокуратуры. Объясняется данное умозаключение тем, что, анализируя сведения, имеющиеся в данной системе, можно собрать нужную информацию о закупках юридического лица, в отношении которого проводится проверка, а также получить данные, необходимые на этапе подготовки к проверке.

Кроме всего вышеперечисленного прокурорским работникам в ходе надзора за закупками товаров, работ, услуг, совершаемыми отдельными видами юридических лиц необходимо установить фиктивность закупок, наличие необоснованно завышенных требований к потенциальным поставщикам, законность проведения конкурентных процедур (не нарушался ли ход торгов) и т.д.

Для того, чтобы прокурорский надзор за данной сферой был более эффективным, применяются имеющиеся правовые акты, а также принимаются новые. Так, по сей день в работе используется Указание Генпрокуратуры России от 10.11.2009 № 355/7 (ред. от 09.02.2012) «Об усилении прокурорского надзора за исполнением законодательства в сфере размещения заказов». Что важно, данный документ регулирует правоотношения, возникшие в рамках ранее действовавшего Федерального закона от 21.07.2005 № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд». Его использование в работе можно объяснить тем, что некоторые положения названного Федерального закона нашли свое отражение и в действующем законодательстве о закупках. Вместе с тем, следует отметить, что Указание Генпрокуратуры России от 10.11.2009
№ 355/7 (ред. от 09.02.2012) «Об усилении прокурорского надзора за исполнением законодательства в сфере размещения заказов» не учитывает особенностей современной закупочной деятельности, что свидетельствует о необходимости разрешения данного правового пробела. Вероятно, именно в этих целях Генеральной прокуратурой приняты Методические рекомендации об организации прокурорского надзора за исполнением законодательства о закупках товаров, работ и услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд от 14.01.2019 № 7-16-2019. Данные рекомендации содержат в себе несколько аспектов проведения надзорных мероприятий в сфере закупок, а также приводят конкретные примеры фактов выявления тех или иных нарушений в разных регионах Российской Федерации. Исходя из последнего можно сделать вывод, что они в какой-то степени систематизируют накопленный опыт проведения прокурорских проверок в сфере закупок.

Многочисленные нарушения, допускаемые в процессе планирования закупок, неразмещение информации в Единой информационной системе закупок, наличие коррупционных сговоров, непроведение конкурентных закупочных процедур — все это свидетельствует об актуальности прокурорских проверок в отношении юридических лиц, осуществляющих закупки товаров, работ, услуг на основании Федерального закона № 223-ФЗ. Однако, планируя и реализуя данные проверки, нужно иметь ввиду, что закупочная деятельность этих субъектов отличается от закупок, осуществляемых в рамках Федерального закона № 44-ФЗ. Вместе с тем многие подзаконные акты, призванные регулировать закупочную деятельность, для данных направлений закупок будут общими. Таким образом, следует опираться на данное обстоятельство при организации и проведении прокурорских проверок.

М.М. Козырева,

магистрант 3-го курса

Калужского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России),

 

ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СКАНИРУЮЩЕГО
МИКРОСКОПА, 3D СКАНЕРА И СИСТЕМЫ ЭКСПРЕСС-ИДЕНТИФИКАЦИИ ЛИЧНОСТИ ПО ДНК ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ УБИЙСТВ

Законодатель причисляет умышленное причинение смерти другому человеку к категории особо тяжких преступлений, которая занимает лидирующие позиции в структуре криминального насилия и, как правило, является показателем состояния преступности в обществе. «Убийства относятся к числу тех преступлений, которые часто вызывают определенные трудности при расследовании, юридической квалификации и назначении наказания. Эти трудности обусловлены многообразием различных ситуаций совершения таких преступлений, сокрытием его следов, что приводит к искажению действительных признаков преступления»[43]. Даже в случае расследования бытового очевидного убийства необходимы скрупулёзные исследования и построение доказательной базы. При совершённых тайно в условиях неочевидности заказных убийствах, «преступники применяют множество способов совершения, маскировки и сокрытия преступления, прибегают к разнообразным средствам противодействия установлению истины»[44]. Следствие нередко заходит в тупик и прекращается в силу недостатка информации и своей неопределённости. Между тем, каждое нераскрытое уголовное дело повышает вероятность возникновения рецидива, убеждает преступников в своей безнаказанности, толкает их на совершение новых беззаконий. Учитывая это, расследование должно планироваться более тщательно и добросовестно, что требует «от следователя полной мобилизации всех его профессиональных знаний, навыков и умения оперировать информацией и ресурсами органа дознания»[45]. Многое зависит от технического оснащения отдела. В особенности это касается применения компьютерных технологий, которые в наши дни стали уже не роскошью, а необходимостью, без которых борьба с преступностью в современных условиях будет недостаточно эффективной. В связи с этим мы изучили актуальные тренды информатизации процесса расследования и выделили наиболее важные, на наш взгляд, при расследовании такого тяжкого преступления, как убийство. Рассмотрим их подробно.

1. Сканирующий электронный микроскоп.

Сканирующие электронные микроскопы (далее — СЭМ) значительно отличаются от оптических. Вместо обычного источника света в них устанавливается электронно-лучевая трубка, излучающая электроны. Когда пучок электронов сталкивается с поверхностью объекта и частично проникает в неё, происходит процесс эмиссии электронов и фотонов из образца. Далее электроны попадают в электронно-лучевую трубку и преобразуются в изображение высокого качества. «Главное преимущество СЭМ по сравнению с другими видами микроскопии в том, что СЭМ позволяет не только сфотографировать микровключение, но также определить состав этого микровключения»[46]. Существуют модели узкого профиля, такие как Phenom GSR Desktop SEM (фирмы Thermo Fisher Scientific), которые предназначены для поиска и анализа следов продуктов выстрела. С помощью встроенной системы, производящей энергодисперсионный рентгеноспектральный микроанализ[47], микроскоп определяет наличие или отсутствие в образце частиц, которые остаются на руках или одежде человека в результате выстрела. Они имеют характерный размер и форму, а в их элементарный состав входят свинец (Pb), алюминий (Al), сурьма (Sb) и барий (Ba). Устройство удобное, однако для работы в сфере криминалистики целесообразнее использовать аналитический СЭМ для широкого круга исследовательских задач. В этом отношении популярность завоевали модели фирмы TESCAN, оснащённые системой автоматического поиска, которая «сохраняет координаты каждой обнаруженной частицы, значит, по завершении автоматического сканирования, любую интересуемую частицу из списка результатов можно по клику позиционировать в камере СЭМ для дополнительного изучения»[48].

2. 3D сканер.

Это одно из самых дорогих, но эффективных устройств, позволяющих создавать трёхмерные модели места происшествия. С помощью метода лазерного замера создаются детализированные 3D объекты сложной геометрии. Диапазон дальности сканирования достигает 350 метров, при этом точность определения — 1 мм. Интегрированная цифровая камера создаёт панорамные снимки с высоким разрешением. Принцип его действия заключается в создании облака точек[49] физических объектов, которое используется для фиксации и формирования трёхмерных моделей с помощью интегрированного программного обеспечения. В результате специалист получает координаты всех отсканированных точек, что позволяет ему проводить точные пространственные измерения площади поверхностей, объёмов, расстояния, углов и пр. Многие приборы внесены в государственный реестр средств измерений. Технические характеристики сканеров разнообразны. Как правило, устройства оснащены усовершенствованной защитой от влаги и пыли, а расширенный диапазон рабочих температур позволяет использовать их практически в любых условиях. Есть модели, которые устанавливаются на специальный штатив. Такой сканер весит около четырёх килограммов и оснащён съёмным аккумулятором, поэтому его можно использовать в режиме автономной работы до 4,5 часов. Существуют и ручные модели (e.g. Artec Eva), предназначенные для оцифровки объектов небольшого размера (частей человеческого тела, орудий убийства, деталей автомобиля и пр.). Их вес не превышает одного килограмма. Точность сканирования — 0,1 мм.

3. Экспресс-идентификация личности по ДНК.

Рассмотрим метод быстрой идентификации личности по ДНК на примере системы RapidHIT ID фирмы Thermo Fisher Scientific. Устройство позволяет получить ДНК-профиль для последующей идентификации личности всего за полтора часа. RapidHIT ID можно использовать как в лаборатории, так и в полевых условиях. «Система проведет пробоподготовку, секвенирование[50] и капиллярный гель-электрофорез исследуемых образцов, а программное обеспечение RapidLINK выполнит анализ полученных результатов»[51].

Далее рассмотрим вопрос целесообразности использования рассмотренных устройств при расследовании убийств. Начнём со сканирующего микроскопа. Стоимость модели Phenom GSR Desktop SEM на октябрь 2020 года составляет 320.000 рублей. Учитывая, насколько быстро и эффективно оно способно выдавать результаты анализа, а также тот факт, что немалая доля убийств совершается с помощью огнестрельного оружия, мы считаем, что такая цена оправдана, и такое оборудование значительно облегчит и ускорит процесс расследования. Однако из-за узкого спектра исследований, целесообразнее использовать более универсальную модель, приспособленную для решения различных криминалистических задач. Специалисты в системе МВД предпочитают использовать модель фирмы TESCAN. У неё много преимуществ, но целесообразность её использования сомнительна, ведь стоит она порядка 30 миллионов рублей (в зависимости от комплектации), что почти в 100 (!) раз больше рассмотренной выше модели Phenom GSR Desktop SEM.

Если говорить о системе экспресс-идентификация личности по ДНК, то и здесь многое упирается в стоимость. В минимальной комплектации цена RapidHIT ID достигает 10 миллионов рублей. Стоимость полноценной лаборатории — 35 миллионов рублей. Практика показывает, что в лабораториях, функционирующих в системах МВД и СК РФ возможно анализировать не только биологические образцы (кровь и слюну), но и сложные объекты (следы крови, окурки сигарет, жевательную резинку, следы спермы, «контактные следы», кости, волосы). Прибор же, который рекламируют дилеры американского производителя, может исследовать лишь образцы буккального эпителия. Что касается стоимости мобильного устройства, то она зависит от количества и объёма заказа, а также набора комплектующих. В среднем с прибором поставляется 150 расходных картриджей, которые позволяют сделать 138 анализов (12 уходят на контрольные тесты). В таком случае, стоимость одного анализа составит порядка 6.000 рублей (в зависимости от курса евро). При этом срок годности расходных материалов — не более 6 месяцев. Далее приобретение расходных материалов для данного прибора будет происходить уже по более высокой цене. Стоимость одного анализа в стандартной лаборатории ЭКЦ МВД также составляет порядка 6.000 рублей, но при этом спектр исследований в лаборатории гораздо шире. Конечно, мобильное устройство удобно для решения определённых задач, однако, учитывая, что спектр задач, стоящих перед следователями, достаточно широк, на наш взгляд, использование мобильной лаборатории RapidHIT ID в России нецелесообразно.

3Dсканер сохраняет все детали, оставленные преступником на месте преступления. С помощью него специалисты получают круглосуточный доступ к полной и объёмной информации без необходимости просматривать многочисленные разрозненные фотографии. Сканер, дальность которого не превышает 60 метров, стоит порядка 1.800.000 рублей, с дальностью 120 метров стоимость превышает 4,5 миллиона рублей. Наиболее известные модели: Faro Focus, Leica BLK360. Стоимость более простой модели Artec Eva составляет порядка 1,4 млн.р., но она не даёт полной картины с места происшествия. На наш взгляд, цена этого оборудования достаточно высока, если не сказать завышена. Несмотря на неоспоримые преимущества, его приобретение ещё не гарантирует успех расследования. Может даже сработать обратное: понадеявшись на технику, специалист уделит недостаточно внимания деталям. А ведь никакое устройство (пусть даже сверхсовременное) не заменит профессионализма, интуиции и логики живого ума. По сути, это касается и другого, рассмотренного и не рассмотренного нами оборудования. Последнее время огромное внимание уделяется актуальным трендам информатизации и алгоритмизации процесса расследования преступлений с использованием компьютерных технологий. И это правильно, с одной стороны. Технологии развиваются, и преступники первые идут в ногу со временем, используя новейшее программное обеспечение, средства связи и пр. Но с другой стороны, не стоит переоценивать технику и ставить её выше человеческих способностей. Иначе может получиться такая же ситуация, которую, увы, можно наблюдать в медицине: при активном развитии и совершенствовании дорогостоящего диагностического оборудования люди почему-то здоровее не становятся, а скорее наоборот. Так же может получиться и здесь. При желании можно выделить миллиарды на технику и снабдить ею все отделы, но это не решит многих проблем. Делать все ставки только на компьютеризацию, на наш взгляд, нецелесообразно. Прежде следует уделять внимание развитию профессионализма, личностных качеств и моральных устоев сотрудников правоохранительных органов. Как однажды сказал Альберт Эйнштейн, «человеческая сущность должна преобладать над технологией». Тогда и только тогда использование современных технологий даст хороший результат.

В.В. Кудрявцев,

магистрант 2-го курса
ВГУЮ (РПА Минюста России)

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ДОСТАТОЧНОСТИ ПОЛНОМОЧИЙ ПРОКУРОРА В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Актуальность избранной темы научной статьи состоит в том, что современные концептуальные положения трансформации уголовно-процессуальной реформы предполагают необходимость пересмотра институционализации роли прокурора в уголовном судопроизводстве.

Дуализм функций прокурора: уголовное преследование и надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия призван обеспечивать соблюдение баланса при реализации прокуратурой её процессуального предназначения в уголовном судопроизводстве. Прокурор законодателем целесообразно отнесен к стороне обвинения, наделен вышеуказанными функциями, но проблема возникает в том, что не каждая функция обеспечена процессуальными полномочиями. Каждая необеспеченная полномочиями функция де-факто становится фиктивной и в правоприменительной деятельности доказывает свою несостоятельность. Если функция уголовного преследования наиболее полно обеспечивается прокурором в участии в доказывании на досудебных стадиях уголовного процесса (проверка и оценка доказательств при утверждении обвинительного заключения, акта или постановления) или поддержания государственного обвинения в суде, то функция надзора не обеспечена полномочиями.

В целях усиления надзорной функции, при этом не разрушая сформированную демаркацию между прокуратурой и органами предварительного следствия, сохраняя процессуальную самостоятельность руководителя следственного органа и следователя от прокурора, мной предлагаются следующие поправки в ст. 37 УПК РФ:

1.                  направлять обязательные для исполнения требования органам дознания и следственным органам об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных при приеме, регистрации и разрешении сообщений о преступлениях, производстве дознания или предварительного следствия; — усиление надзорной функции прокурора;

2.                  отменить постановление руководителя следственного органа, следователя, органа дознания, дознавателя, об отказе в возбуждении уголовного дела, признав его незаконным или необоснованным, о чем выносит мотивированное постановление с изложением конкретных обстоятельств, подлежащих дополнительной проверке, со своими указаниями, устанавливая срок их исполнения, которое вместе с указанными материалами незамедлительно направляет руководителю следственного органа, начальнику органа дознания; — усиление надзорной функции прокурора.

3.                  в случаях превышения срока проверки сообщения о преступлении свыше шестидесяти суток (с учетом обоснованного продления процессуальных сроков) давать руководителю следственного органа обязательное для исполнения письменное указание о возбуждении уголовного дела с предписанием поводов и оснований для возбуждения уголовного дела, пункта, части, статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании которых возбуждается уголовное дело; — усиление надзорной функции прокурора.

4.                  отменить постановление руководителя следственного органа, следователя, органа дознания, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя о возбуждении уголовного дела, о чем выносит мотивированное постановление, копию которого незамедлительно направляет должностному лицу, возбудившему уголовное дело; — усиление надзорной функции прокурора.

5.                  отменить постановление руководителя следственного органа, следователя о прекращении уголовного дела и уголовного преследования; — усиление надзорной функции прокурора.

6.                  отменить постановление руководителя следственного органа, следователя о приостановлении предварительного следствия; — усиление надзорной функции прокурора.

7.                  участвовать при предъявлении следователем, дознавателем обвинения обвиняемому по уголовному делу, осуществляя функцию надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия; — усиление надзорной функции прокурора.

8.                  участвовать при ознакомлении несовершеннолетнего обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела, осуществляя функцию надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия;– усиление надзорной функции прокурора и обеспечение дополнительных гарантий прав несовершеннолетних участников уголовного процесса.

9.                  в необходимых случая лично участвовать в производстве отдельных следственных действиях в качестве должностного лица, осуществляющего надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия; — усиление надзорной функции прокурора.

10.              утверждать ходатайство следователя, поданное с согласия руководителя следственного органа о возбуждении уголовного дела и уголовного преследования в отношении несовершеннолетних; — усиление надзорной функции прокурора и обеспечение дополнительных гарантий прав несовершеннолетних участников уголовного процесса.

11.              утверждать ходатайство следователя, на возбуждение перед судом ходатайства об избрании, отмене или изменении меры пресечения либо о производстве иного процессуального действия, которое допускается на основании судебного решения; — усиление надзорной функции прокурора.

12.              давать руководителю следственного органа обязательное для исполнения письменное указание об отстранении следователя от дальнейшего производства расследования, если им допущено нарушение требований настоящего Кодекса и передачи уголовного дела для дальнейшего расследования другому следователю; — усиление надзорной функции прокурора.

Изложив предложенные изменения, можно сделать вывод о том, что данные новеллы позволят воплотить практику функционирования правоохранительных органов именно ту концепцию, которая изначально закладывалась в процессе реформы 2007 года. Данная концепция предполагала целесообразно провести демаркацию между органами предварительного следствия и прокуратурой, лишить прокурора следственной власти, но при этом сохранить роль прокуратуры в правоохранительной системе не только как надзорного органа, но и координационного.

Согласно ст. 8 Федерального закона «О прокуратуре в Российской Федерации»: «Генеральный прокурор Российской Федерации и подчиненные ему прокуроры координируют деятельность по борьбе с преступностью органов внутренних дел, органов федеральной службы безопасности, органов таможенной службы и других правоохранительных органов. В целях обеспечения координации деятельности органов, указанных в пункте 1 статьи 8, прокурор созывает координационные совещания, организует рабочие группы, истребует статистическую и другую необходимую информацию, осуществляет иные полномочия в соответствии с Положением о координации деятельности по борьбе с преступностью, утверждаемым Президентом Российской Федерации».

Не напрасно законодателем прокуратура в структуре участников уголовного процесса отнесена к стороне обвинения, где превалируют должностные лица правоохранительных органов, а прокуратура осуществляет надзор и процессуальное руководство. В этой деятельности имеет место и определённая координация, так как, например УПК РФ споры о подследственности отнесены к компетенции прокурора; полномочие изымать любое уголовное дело у органа дознания и передавать его следователю с обязательным указанием оснований такой передачи; право изымать любое уголовное дело или любые материалы проверки сообщения о преступлении у органа предварительного расследования федерального органа исполнительной власти (при федеральном органе исполнительной власти) и передавать его (их) следователю Следственного комитета Российской Федерации с обязательным указанием оснований такой передачи; несогласие руководителя следственного органа либо следователя с требованиями прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия при соблюдении определенной процедуры обжалования, однако прокурор вправе обратиться к Генеральному прокурору Российской Федерации, решение которого является окончательным[52].

Данные полномочия напрямую указывают на координирующую роль прокурора в уголовном процессе, необходимости данного института, как стержневого в условиях дифференцированной подследственности. При этом невозможно эффективно исполнять ни координирующую, ни надзорную функцию в условиях их необеспеченности полномочиями. Современный прокурор в уголовном процессе — должностное лицо, у которого отсутствуют реальные процессуальные полномочия по устранению нарушения закона. В этих условиях участники уголовного процесса, чьи права и законные интересы грубо попираются следователями и дознавателями по старой советской привычки уповают на жалобы прокурору, представляя его возможности всесильными. Однако, сегодня не справедливо будет во многом перекладывать ответственность на прокуроров в условиях отсутствия у них процессуальной власти.

Таким образом, прокуратура, будучи не идеальной системой, как во всей уголовной юстиции там имеются пороки и неэффективность, но исправить это возможно путем нахождения разумного баланса между дореформенным статусом прокурора и современным — такой баланс предложен выше. Предложенные изменения позволят прокурору, не вмешиваясь в деятельность по расследованию, осуществлять надзор за законностью принимаемых решений; решить проблему бесконечных, многогодовых проверок сообщений о преступлении; позволить выполнять иные надзорные полномочия, которые обеспечат повышения эффективности предварительного расследования и позволят сформировать институт реального контроля над произволом в расследовании.

Г.Д. Леусенко,

студент 2-го курса

Ростовского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

ПСИХОЛОГИЯ ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ДОПРОСА ПОДОЗРЕВАЕМОГО

Большинство работ по тактике допроса содержат в себе подробные исследования вопроса соотношения и взаимосвязи допроса с иными следственными действиями. Нам же представляется теоретически и практически значимым указать на сходства и различия допроса как следственного и судебного действия и опроса как оперативно — розыскного мероприятия, поскольку они являются автономными, но параллельно» существующими родовыми категориями в криминалистике и теории оперативно — розыскной деятельности[53].

Стратегия допроса подозреваемого зависит от характера преступной деятельности лица, его профессии, семейного положения, образования, судимости, ознакомления с методами раскрытия и расследования преступления.

Во время допроса обвиняемый и подозреваемый нуждаются в большем внимании и настойчивости, поэтому спектр используемых тактик и методов гораздо шире: умение получать информацию путем создания собственного широкого восприятия впечатлений; маскировка своих целей и средств; способность получать информацию о главном через беседу о второстепенном; использование "психологических ловушек" для получения интересующей информации и др.[54]

Допрос играет одну из главных ролей в расследовании преступлений, что подчеркивается во многих научных работах, посвященных рассматриваемой проблематике. Так, А. Н. Васильев, Л. М. Карнеева указывают, что именно в ходе допроса «почти по каждому делу добывается наибольшее количество доказательств, позволяющих установить истину. В этом смысле допрос можно считать основным или главным источником получения доказательств»[55].

Так, несовершеннолетние являются особой категорией в уголовном праве, поэтому уголовный процесс с их участием имеет ряд особенностей. Лица, не достигшие 18 лет, имеют более расширенный объем прав по сравнению с другими субъектами. допрос не может проводиться в ночное время и его длительность не должна превышать 4 часов; на допросе обязательно должен присутствовать адвокат или один из законных представителей; при допросе лиц, не достигших 16 лет обязательно присутствие психолога или педагога; если несовершеннолетний является обвиняемым, длительность суда не должна превышать 3 часов, по просьбе подсудимого или его родителей он может быть закрытым.

Всякая тактика, в том числе тактика следственных действий, имеет своим предметом совокупность приемов целенаправленной деятельности из сферы взаимоотношений людей, преимущественно — из сферы конфликтных отношений, отношений борьбы. Участники процесса вынуждены информационно интриговать следователя, т. е. они скрывают, искажают, преувеличивают, преуменьшают, преобразуют сведения, имеющие значение для дела[56].

На допросе сотрудники правоохранительных органов прибегают к типовым приемам.

Так: установка психологического контакта с подозреваемым, создание доверительной атмосферы; разговоры на нейтральные темы; доказательства озвучиваются по значимости — самое убедительное приберегается для финала; высказывания об участниках событий, которых нет на допросе; преувеличение осведомленности следователя; моральные доводы, упор на совесть подозреваемого.

Следователь — профессионал своего дела, в его поведении всё продумано до мелочей. Вежливость и показной интерес — лишь средства для того, чтобы расположить к себе собеседника и получить от него нужную информацию[57].

Простые вопросы, не относящиеся разбирательству, — способ разговорить подозреваемого и изучить жесты и мимику. Затем эти знания используются для того, чтобы понять, врет человек или нет, отвечая на вопросы по делу. Например, если на вопрос «Сколько у вас детей» допрашиваемый посмотрел в верхний правый угол и ответил правду (по наблюдениям, следователь знает верные ответы на первые шесть-восемь вопросов), то в дальнейшем такой взгляд будет индикатором правды, а взгляд в верхний левый угол — лжи.

Следователи заранее продумывают возможные ответы и задают каверзные вопросы, которые ставят под сомнение правоту собеседника. Следователь может менять тональность, темп, тему разговора — всё для того, чтобы вывести человека из равновесия.

В процессе разговора невиновный обычно эмоционально реагирует на обвинения и активно защищается, дает фактические опровержения по пунктам дела, переживает из-за возможной судимости и реакции близких[58]. Виновный зачастую пассивен и придерживается выжидательной стратегии, старается отвлечь внимание следствия от пунктов обвинения, интересуется только мерой наказания.

Итак, в ходе допроса следователь задаёт вопросы, на которые человек всегда говорит правду: о том, где родился, где учился, где живёт и так далее. Таким образом следователь начинает понимать интонацию допрашиваемого. Следовательно, грамотный следователь уловит в интонации определенные ноты, когда человек лжет.

Как правило, человека, который говорит не совсем откровенно или пытается что-то скрыть, выдает волнение. Часто это выражается в изменении мимики лица и жестикуляции. Всё сугубо индивидуально, но следователь поймет: здесь что-то не так. Поскольку строить тактику допроса следователя обучают и в теории, и на практике, то ему не составит труда сформулировать ещё несколько дополнительных вопросов.

Следователь анализирует, как допрашиваемый строит свои ответы. Если допрашиваемый отвечает на вопросы односложно, то следователя может насторожить, когда он вдруг начал отвечать многосоставными предложениями[59].

Конечно, все зависит от контекста допроса и того, что знает следователь на самом деле.

Предложение пройти полиграф. Так, еще в древности люди заметили: когда кто-то что-то скрывает или говорит неправду, то его часто выдают эмоции. А это, в свою очередь, иногда сопровождается определенными физиологическими реакциями — изменением частоты пульса, ритма дыхания, температуры тела, выделением пота и слюны, дрожью, изменением координации движений, особенностей речи и тому подобное.

Именно эти показатели пытались фиксировать древние «детекторы лжи». Так, например, в Древнем Китае подозреваемому клали в рот рисовую муку и зачитывали обвинение. Если рис оставался сухим —значит виноват. На Ближнем Востоке замеряли пульс подозреваемого. Таким образом выявляли супружескую измену. В Индии подозреваемый, отвечая во время допроса, должен был тихонько бить в гонг. Более сильный удар свидетельствовал о причастности к преступлению. В Африке в качестве детектора лжи использовали хрупкое яйцо, которое подозреваемые передавали друг другу по кругу. У кого в руках оно треснет — тот виноват. В Древнем Риме в личные охранники отбирали тех, кто краснел при провокационных вопросах. Считалось, что такой человек не будет участвовать в заговорах.

Сегодня полиграф используется более чем в 70 странах мира. Его применяют правоохранители, спецслужбы и корпорации. Однако относительно эффективности и точности результатов полиграфа до сих пор идут споры.

Результаты полиграфа — это не экспертиза в чистом ее понимании. Это не последняя инстанция, результаты нужно проверять другими экспертизами. По датчикам можно сказать, что некоторые вопросы вызвали неоднозначные реакции. Они показывают, что человек волнуется. Но никогда нельзя сказать, что данные датчиков стопроцентные.

Недобросовестные адвокаты советуют ничего не рассказывать следователю и сходу заявлять о своем желании воспользоваться ст. 51 Конституции РФ[60]. Однако обратим внимание на не конструктивность такого подхода, поскольку такая позиция не позволит выяснить темы вызываемого лица, определить круг сведений, которыми владеет следствие, а также исключит вероятность предоставления нужных сведений для защиты.

Поэтому, гражданам необходимо продемонстрировать следователю готовность идти на диалог и сотрудничать, пусть даже если на самом деле это далеко не так. Попытаться снять напряжение ситуации и выяснить то, что интересует, а именно суть претензий, поскольку в ходе допроса к сути следователь переходит далеко не сразу, а задает «окружающие» вопросы, которые не оставят возможности для маневра словами.

Исходя из конкретной ситуации стоит принимать решение о том, нужно ли пользоваться ст. 51 Конституции РФ именно в данном случае. Такое решение может быть принято только после предварительной консультации с защитником. Если потребуется, в ходе допроса можно получить краткую консультацию защитника, либо заявить ходатайство о перерыве для тех же целей.

Грамотный следователь никогда не раскроет свои карты и до последнего будет «темнить» с по-настоящему важными вопросами, которые задаст ближе к концу допроса. Это позволит выяснить факультативные обстоятельства, которые неизбежно повлекут в конечном итоге признание в целом, либо подтверждение нужного следователю факта.

Таким образом, результаты проведенного исследования показали, что первоначальный допрос подозреваемых отличается особой психологической ситуацией, характеризующейся повышенной остротой, концентрированностью и насыщенностью используемых психологических приемов и методов в процессуальной части его реализации. При этом резервом повышения эффективности данного следственного действия является постоянное совершенствование следователем своих профессионально значимых умений и навыков.

Г.М. Махмудов,

студент 3-го курса колледжа

Северо-Кавказского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

К ВОПРОСУ O ЗАЩИТЕ ПРАВ ПОТЕРПЕВШЕГО ПРИ РАССМОТРЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА В ОСОБОМ ПОРЯДКЕ, ПРЕДУСМОТРЕННОМ ГЛАВОЙ 40 УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА РФ

Основное назначение уголовного судопроизводства представляет собой защиту прав и законных интересов такого его участника, как потерпевший (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ). Следовательно, на этом должно быть основано судопроизводство как в общем, так и в особых порядках без исключения.

В тоже время длительный период рассмотрения уголовных дел в соответствии с 40 главой Уголовно-процессуального кодекса РФ продемонстрировал обратную ситуацию, когда интересы потерпевшего учёту не подлежат. Самым проблемным аспектом в данной области является определение обязательных условий применения особого порядка принятия судебного решения.

Федеральным законом от 20.07.2020 № 224-ФЗ были внесены изменения в статьи 314 и 316 главы 40[61]. Изменение, представляющее интерес для настоящего исследования, было мотивировано необходимостью уточнить момент согласования применения особого порядка с представителями стороны обвинения, к которым относится потерпевший.

Если обратиться к истокам проблемы, то следует отметить, что две предшествующие редакции части первой статьи 314 Уголовно-процессуального кодекса РФ (первоначальная редакция и редакция ФЗ от 04.07.2003 № 92-ФЗ) содержали указание на то, что обвиняемый может стать инициатором особого порядка принятия судебного решения по уголовному делу при следующем условии: имеется согласие таких представителей стороны обвинения, как государственный (частный) обвинитель и потерпевший. То есть, если толковать данную норму буквально, то напрашивается вывод, будто обвиняемый наделяется правом выразить собственную позицию по поводу применения особого порядка принятия судебного решения только после того, как заручиться согласием представителей стороны обвинения (с учётом темы исследования далее будет указан потерпевший).

Актуальная редакция части первой статьи 314 Уголовно-процессуального кодекса РФ уже не содержит необходимость согласования применения особого порядка с потерпевшим на момент подачи ходатайства. Но при этом в часть вторую статьи 314 Уголовно-процессуального кодекса РФ было внесено изменение, а именно, добавлен пункт третий. Чтобы применить особый порядок, суд должен удостовериться в том, что потерпевший не имеет контрдоводов к ходатайству обвиняемого. По сути, получения согласия потерпевшего не требуется, достаточно отсутствия его последующих возражений.

Это положение об отсутствии возражений не является нововведением. Ведь ранее действовала четвёртая часть статьи 314 уголовно-процессуального закона РФ. Данная норма и содержала упомянутое ранее правило о том, что если потерпевший высказывает возражения против просьбы обвиняемого, то уголовное дело должно рассматриваться в общем порядке.

Что касается научного взгляда на данную проблему, то особый упор делается на излишнюю субъективность возражений потерпевшего, в связи с чем, предлагается придать силу обязательного условия мотивированности возражений потерпевшего против применения особого порядка[62].

Учитывая наличие разных подходов к данному вопросу, и с учётом того, что с инициативой внесения изменений является Верховный суд РФ, следует обратиться к постановлению Пленума Верховного суда РФ от 05.12.2006 № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел». Согласно пункту 11 данного постановления, рассмотрение уголовного дела в особом порядке невозможно без таких участников, как: со стороны защиты — подсудимый, защитник, а со стороны обвинения — обвинитель по делу (государственный или частный). Позиция каждого из этих участников разбирательства по уголовному делу имеет значение при решении вопроса, станет ли возможен или нет особый порядок принятия судебного решения. Но в упомянутом пункте не указан потерпевший. Как следствие, просто напрашивается вывод о том, что его позиция значения не имеет[63].

Сейчас же, с учётом внесённых изменений, уже и закон не требует получать согласие потерпевшего, а указывает на необходимость в удостоверении отсутствия его возражений. При этом хотелось бы получить ясный ответ на то, в каком порядке могут быть выражены данные возражения. По правилам статьи 316 Уголовно-процессуального кодекса РФ, обязательным является участие в судебном заседании подсудимого и его защитника. То есть потерпевший, который вправе возражать против особого порядка судопроизводства, даже не является обязательным участником разбирательства. Позиция потерпевшего выясняется только в случае его участия в судебном заседании (ч. 4 ст. 316 УПК РФ). А если потерпевший не участвует в судебном заседании, то его отношение к ходатайству выяснению не подлежит.

Каков же тогда порядок выяснения отношения потерпевшего к заявленному обвиняемым ходатайству?

Начнём по порядку, то есть с заявления обвиняемым ходатайства. Обвиняемый вправе ходатайствовать о применении особого порядка принятия судебного решения по делу:

1) во время его ознакомления с материалами уголовного дела;

2) на предварительном слушании (ч. 2 ст. 315 УПК РФ)[64].

В статьях, закрепляющих порядок ознакомления потерпевшего с материалами уголовного дела (например, в ст. 216 УПК РФ), не содержится указаний на необходимость выяснения его позиции по поводу применения особого порядка уголовного судопроизводства. Не содержит таких указаний и глава 34 УПК РФ, посвящённая предварительному слушанию. Таким образом, законодатель и по сей день не восполнил указанный пробел и не включил конкретные указания на порядок выяснения позиции потерпевшего. Буквальное толкование ч. 6 ст. 316 УПК РФ позволяет, в свою очередь, сделать заключение, что возражения потерпевшего против особого порядка принятия решения по делу являются основанием для прекращения уже начатого судебного разбирательства в особом порядке, а не основанием для его неприменения вовсе.

Таким образом, законодатель оставил нерешёнными следующие вопросы:

1.                  Является ли необходимым условием для принятия судебного решения в особом порядке согласие потерпевшего?

2.                  Каковы механизмы извещения потерпевшего о принятии решения по делу в особом порядке?

3.                  Обязательно ли участие потерпевшего в судебном заседании, проводимом в особом порядке?

На первый вопрос следует ответить утвердительно по нескольким причинам:

1.                  отказ от учёта мнения потерпевшего тождествен отказу от принципа состязательности;

2.                  при применении особого порядка возможно прекращение уголовного дела и, следовательно, обвиняемый может не привлекаться к уголовной ответственности, что, в свою очередь, противоречит интересам потерпевшего;

3.                  потерпевший не сможет подать апелляцию на судебное решение по причине несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Что касается механизмов извещения потерпевшего об особом порядке принятия судебного решения, то в УПК РФ они отсутствуют.

При исправлении данной ситуации, нужно исходить из того, что в статье 316 Уголовно-процессуального кодекса РФ определены два момента, когда обвиняемый вправе заявить ходатайство, а, значит, должны быть и два момента извещения об этом ходатайстве потерпевшего.

В случае, когда обвиняемый заявляет ходатайство во время ознакомления с материалами уголовного дела, прокурор, ознакомив потерпевшего с тем, что уголовное дело направляется в суд, одновременно должен уведомить его о наличии ходатайства обвиняемого. А в том случае, когда обвиняемый заявляет соответствующее ходатайство на предварительном слушании, потерпевший должен быть извещён, соответственно, на предварительном слушании.

Ответ на третий вопрос зависит от того, известна ли на момент судебного заседания позиция потерпевшего или ещё нет. Если позиция потерпевшего не была выяснена в двух указанных выше ситуациях (то есть при ознакомлении с материалами уголовного дела или на предварительном слушании), то согласие потерпевшего следует получить в самом начале судебного заседания. И в таком варианте развития ситуации участие потерпевшего в судебном заседании, проводимом согласно ст. 316 УПК РФ, является обязательным.

Согласно вышеизложенному должны быть сделаны следующие выводы:

I. Согласие потерпевшего является обязательным условием для принятия судебного решения в особом порядке. А значит, редакция статьи 314 Уголовно-процессуального кодекса РФ должна быть изменена. Пункт третий части второй должен быть изложен так: «государственный (частный) обвинитель и потерпевший выражают согласие на постановление приговора без проведения судебного разбирательства». А часть четвёртая должна содержать следующее положение: «Если у государственного (частного) обвинителя и (или) потерпевшего имеются возражения против заявленного обвиняемым ходатайства о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства, то уголовное дело рассматривается в общем порядке».

II. Необходимо предусмотреть в УПК РФ два момента уведомления потерпевшего о подаче обвиняемым ходатайства об особом порядке принятия судебного решения по уголовному делу: либо при уведомлении о направлении дела в суд, либо на предварительном слушании.

В статью 222 Уголовно-процессуального кодекса РФ следует включить часть 1.1: «Потерпевший уведомляется прокурором о подаче обвиняемым ходатайства о рассмотрении уголовного дела в предусмотренном главой 40 Уголовно-процессуального кодекса РФ особом порядке. При этом ему разъясняются последствия принятия судебного решения в особом порядке, а также право потерпевшего выразить суду свою позицию по вопросу рассмотрения уголовного дела в особом порядке».

В статью 234 Уголовно-процессуального кодекса РФ следует включить часть 5.1: «В случае, если обвиняемым заявлено ходатайство о рассмотрении уголовного дела в предусмотренном главой 40 Уголовно-процессуального кодекса РФ особом порядке, судья разъясняет потерпевшему порядок и последствия особого порядка принятия судебного решения по уголовному делу, а также право потерпевшего выразить согласие или возражать против ходатайства обвиняемого. Если у потерпевшего не имеется возражений, то судья удовлетворяет ходатайство обвиняемого и выносит постановление о назначении судебного разбирательства в особом порядке».

Согласие потерпевшего должно быть:

- зафиксировано в письменном документе, если оно поступило в момент уведомления о направлении дела в суд (в порядке, предусмотренном статьёй 222 Уголовно-процессуального кодекса РФ):

- либо внесено в протокол предварительного слушания (проводимого в порядке, предусмотренном статьёй 234 Уголовно-процессуального кодекса РФ) или в протокол судебного заседания, проводимого в порядке, предусмотренном статьёй 316 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

III. Если позиция потерпевшего по поводу рассмотрения уголовного дела в особом порядке не была выяснена в двух рассмотренных выше случаях, то судебное заседание не может проводиться без его участия. А значит, нужно внести коррективы и в статью 316 Уголовно-процессуального кодекса РФ. Часть вторая должна иметь следующую редакцию: «Судебное заседание проводится с обязательным участием подсудимого, его защитника, потерпевшего, если особый порядок вынесения судебного решения по уголовному делу не был согласован с ним ранее».

К.А. Молчанова,

студентка 4 -го курса

Сочинского филиала

ВГУЮ (РПА Минюста России)

НОРМЫ УПК РФ, ПРОВОЦИРУЮЩИЕ КОРРУПЦИОННОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Итальянский юрист Энрико Ферри (1856-1929 г.г.) метко замечал, что Уголовный кодекс пишется для негодяев, а Уголовно-процессуальный — для честных людей. Современные процессуалисты также отмечают, что нормативная регламентация Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации рассчитана на добросовестного правоприменителя. «По сути, — делает вывод А. А. Тарасов, — справедливость данного подхода не вызывает сомнений, так как позитивно направленная деятельность любого должностного лица и представителя власти совершенно не мыслима без кредита общественного доверия, выдаваемого одновременно с назначением на должность. Сложно представить себе уголовно-процессуальный закон, уже изначально сориентированный, к примеру, на следователя, эксперта или судью — взяточников»[65].

В то же время, имеющиеся статистические данные свидетельствуют, что среди правоприменителей немало таких, кто не прочь воспользоваться своим служебным положением себе на пользу, то есть, совершить коррупционные действия[66]. Обобщив доступную статистическую информацию, удается представить результаты выявленных преступных деяний коррупционной направленности в среде правоохранителей, отраженные в следующей диаграмме (рисунок 1).

Рисунок 1. Обвиняемые по уголовным делам о коррупции за 2019 год[67]

Всего в 2019 году по уголовным делам о коррупции предстали перед судом 6,9 тысяч обвиняемых. Осуждено было почти 5,3 тысячи человек. Из них больше половины (2,8 тыс.) — за получение и дачу крупных взяток. Двое из пяти осужденных за получение крупной взятки — это сотрудники правоохранительных органов, удельный вес которых виден на диаграмме[68]. К сожалению, в связи с высокой латентностью статистика не всегда отражает реальный масштаб совершаемых преступлений. Поэтому можно смело говорить о том, что в реальных условиях уровень преступности намного выше.

То есть, ориентация законодателя на честного, добропорядочного должностного лица, управомоченного осуществлять, в том числе, и уголовное судопроизводство, далеко не всегда оправдана. Правоприменитель при желании находит возможность обойти закон, несмотря на, казалось бы, четкий и жесткий регламент его действий. Определенность закона, исключающая широкие пределы усмотрения, возможность необоснованного применения исключений из общих правил как раз и является одним из инструментов борьбы с коррупционными проявлениями[69]. Если же в законах остаются предписания, позволяющие применять их по личному усмотрению, свободно толковать, применять исключения из общих правил, то сам закон приобретает коррупциогенные факторы и порождает соблазн использовать такое дозволение в своих корыстных целях. Следовательно, если даже при отсутствии в тексте закона коррупциогенных составляющих заинтересованные лица ухитряются совершить коррупционные деяния, далеко не все из которых выявляются, то при наличии в законе таковых, желающих использовать закон себе на пользу станет гораздо больше, а возможность выявить их исчезнет совсем, потому как закон ими нарушаться не будет, закон будет применяться согласно заложенному в нем порядку, но с извлечением выгоды для себя. Уместно вспомнить в этой связи остроту Станислава Ежи Леца, который подметил, что «незнание закона не освобождает от ответственности. А вот знание нередко освобождает»[70].

Учитывая метод уголовно-процессуального регулирования общественных отношений, предполагающий исчерпывающую нормативную регламентацию властной правоприменительной деятельности, именно в уголовном судопроизводстве создание процедурных препятствий для распространения фактов коррупции специалисты считают реально выполнимыми[71]. Наверное, это так и к этому нужно стремиться. Однако изучение положений уголовно-процессуального законодательства дает основание говорить, что в действующем УПК РФ исчерпывающая нормативная регламентация властной правоприменительной деятельности во многих случаях еще не достигнута.

Возьмем, например, действующий порядок возбуждения уголовного дела. При проверке сообщения о преступлении согласно ч. 1 ст. 144 УПК РФ уполномоченные лица теперь, в отличие от предыдущего регламента, вправе совершать довольно-таки обширный ряд действий, направленных на установление фактов, имеющих значение для уголовного дела. Но как конкретно производить все эти действия УПК РФ не говорит. В нем расписана процедура производства следственных действий, а в этом случае допускаемые действия следственными не являются. К тому же часть из них следственные действия даже и не напоминает. А, следовательно, каждый правоприменитель будет осуществлять их в силу своего усмотрения, вторгаясь в сферу охраняемых личных интересов, вовлеченных в процесс проверки лиц.

Несмотря на такую неопределенность допускаемых действий, непредсказуемость их результатов в силу отсутствия процессуальной формы, примечание второе к ч. 1 ст. 144 УПК РФ предписывает, что полученные в ходе такой проверки сообщения о преступлении сведения могут быть использованы в качестве доказательств. То есть, прописанная процедура полностью противоречит закрепленному в этом же законе порядку получения доказательств и, по сути, отрицает процесс доказывания. Не удивительно, что результаты оценки полученных таким образом «доказательств» будут различными. На примере полученных до возбуждения уголовного дела объяснений можно убедиться, что в одних случаях их признают в качестве доказательств, в других — исключают из числа таковых. И если возможность их использования в качестве доказательств следует из самого закона, то об исключении объяснений из числа таковых свидетельствует практика.

Систематизировав причины, по которым суды разных инстанций и различных регионов отказываются признавать доказательственное значение за объяснениями, М.В. Сидоренко указывает на следующие:

- объяснения не входят в перечень доказательств, установленный ч. 2 ст. 74 УПК РФ, следовательно, легитимными средствами доказывания в российском уголовном процессе они не являются;

- объяснения получены в порядке, который не предусмотрен УПК РФ. В силу этого они не могут быть признаны ни иными документами, ни в целом доказательствами по делу;

- при получении объяснений не обеспечены процессуальные права лиц (свидетеля, потерпевшего, подозреваемого), от которых получены объяснения, в силу чего полученные сведения не могут быть признаны в качестве легитимных средств доказывания[72].

Но, тем не менее, в ряде случаев — и их, скорее всего, больше, — объяснения признаются доказательствами. Интересно, что и в случае признания объяснений доказательствами, и в случае их исключения из перечня доказательств, под принимаемые решения подводятся основания, содержащиеся в одном и том же законе. Разве это не коррупционная составляющая действующих норм? Решения принимаются исходя из личного мнения конкретного субъекта правоприменения. Выгодно признать имеющиеся сведения доказательствами, признаю, выгодно не признать, опять же на основании закона — не признаю. Такая регламентация порядка действий правоприменителя — находка для коррупционера, причем изобретенная самим законодателем.

Еще к одному из институтов УПК РФ, содержащим коррупциогенные факторы, как представляется, можно отнести порядок прекращения уголовного дела в связи с примирением обвиняемого с потерпевшим.

Данные Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации свидетельствуют о том, что прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон является лидером среди прочих оснований прекращения уголовных дел. За 2019 год всего прекращено 189851 уголовное дело. А в связи с примирением сторон прекращено 108662 уголовных дела, что составляет 57% от всех прекращённых дел. Статистика отображена в следующей таблице (рисунок 2).

 

Год

2017

2018

2019

Всего прекращено

187133

191251

189851

В связи с примирением сторон

138187

127437

108662

Процентное соотношение

74 %

67 %

57 %

Рисунок 2.

 Сведения о прекращенных уголовных делах по различным основаниям в 2017-2019 гг. [73]

При этом обращает на себя внимание ситуация, заключающаяся в том, что в числе прекращенных за примирением сторон дел значителен удельный вес таких, которые в соответствии с законодательством относятся к делам частно — публичного обвинения. Перечень дел, относящихся к делам о преступлениях частно-публичного обвинения, как известно, закреплен в ч. 3 ст. 20 УПК РФ. Однако эта же часть 3 статьи 20 УПК РФ недвусмысленно указывает, что дела частно-публичного обвинения возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя, но прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежат. Получается, что правоприменитель этот запрет игнорирует, обходя его необоснованным использованием ст. 25 УПК РФ, предусматривающей общие основания прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон. То есть, закон вновь позволяет при одних и тех же обстоятельствах совершения преступления в одних случаях сослаться на ст. 25 УПК РФ и прекратить производство по делу, а в других — указать на ч. 3 ст. 20 УПК РФ и в прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон отказать. Решение опять зависит не от предписаний закона, а от усмотрения правоприменителя.

Изложенное предполагает два выхода. Первый, дела частно-публичного обвинения, даже если обстоятельства их совершения и преступник подпадают под общие условия, сформулированные в статьях 25 УПК РФ и 76 УК РФ, не могут быть прекращены в связи с примирением сторон. С этой целью, чтобы еще раз заострить внимание правоприменителя, в статью 25 УПК РФ следует внести дополнение следующего содержания: «…за исключением статей, предусмотренных ч. 3 ст. 20 УПК РФ».

Второй выход, исключить из ч. 3 ст. 20 УПК РФ запрет на прекращение дел частно-публичного обвинения в связи с примирением сторон. Но тогда полностью теряется смысл частно-публичного уголовного преследования. Следовательно, для восстановления законности применения оснований прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон приемлем только первый вариант наших предложений.

Конечно, в статье затронуты лишь некоторые нормы, провоцирующие коррупционное поведение, нормы, коррупциогенность которых видна даже начинающему юристу. При более детальном анализе текста процессуальных установлений, наверняка обнаружатся и другие аналогичные предписания. В то же время, думается, что и на основании названных институтов УПК РФ можно сделать вывод о том, что текст уголовно-процессуального закона должен быть выверен более тщательно, так, чтобы исключить необоснованно широкие пределы усмотрения правоприменителя и возможность необоснованного применения им исключений из общих правил. Именно такие четкие установления закона должны стать основой противодействия коррупционному поведению.

Э.Э. Омарова,

студентка 2-го курса

Северо-Кавказского института (филиал)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ, СОВЕРШИВШИХ ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Получить максимально возможные положительные результаты в вопросах предупреждения противоправных деяний возможно только в случае, когда содержание данной деятельности будет акцентировано на личности преступника как носителя причин совершенного преступления и важнейшего звена всего механизма криминального поведения.

Поведение несовершеннолетних участников дорожного движения невозможно изменить в лучшую сторону, если не знать криминологические особенности личности несовершеннолетнего, совершившего дорожное транспортное преступление. Личность преступника можно определить как совокупность криминологических показателей лица, совершившего преступление, которые отражают негативную ценностную ориентацию и социально-значимые свойства, определяющие характер его преступного и предкриминального поведения.

В научной литературе встречаются различные точки зрения по поводу структуры личности преступника, согласно которым она может содержать следующие элементы:

1.                  Объективные (социальные позиции и роли, деятельность личности) и субъективные (потребностно-мотивационная сфера, ценностно-нормативная характеристика сознания) характеристики;

2.                  Социологические, в том числе социально-демографические (пол, возраст, уровень образования, уровень материальной обеспеченности, социальное положение, наличие семьи, социальное происхождение, занятость в общественно полезном труде, род занятий, наличие специальности, место жительства) и правовые (характер, степень тяжести совершенных преступлений, совершение преступления впервые или повторно, в группе или в одиночку, длительность преступной деятельности, объект преступного посягательства, форма вины) характеристики;

3.                  Биофизиологические, социально-демографические, психологические, нравственные, социально-ролевые, уголовно-правовые, криминологические характеристики.

Несмотря на имеющиеся различия, данные подходы базируются на классификации элементов характеристики личности на внешние (социальные, правовые, демографические) и внутренние (психологические) по отношению к конкретному индивиду[74].

Идя по пути классического исследования структуры преступной личности, необходимо раскрыть его социально-типологическую характеристику, включающую в себя пол, возраст, образование, место жительства, социальное положение, профессиональная принадлежность, род занятий, социальные роли и статусы и т.д.

Проведенное исследование гендерного признака несовершеннолетних, совершивших дорожно-транспортные преступления, показало, что подавляющее большинство несовершеннолетних дорожно-транспортных преступников составляют лица мужского пола (96%). Это объясняется в первую очередь наличием у юношей гораздо большего интереса к управлению транспортными средствами и исторического стереотипа, согласно которому авто- и мототехника ассоциируется именно с лицами мужского пола. Большое значение имеет наибольшая предрасположенность юношей к совершению опасных маневров с использованием транспортных средств[75].

Рассматривая возрастной признак личности исследуемых нами преступников, следует отметить, что в дорожно-транспортных преступлениях, совершаемых несовершеннолетними, в силу их уголовно-правовых характеристик, субъектами являются лица в возрасте 16-17 лет.

Оценивая образовательный уровень рассматриваемой категории лиц, стоит отметить, что на данный критерий большое влияние оказывает возраст подростков. Отсюда следует, что основная масса несовершеннолетних (88%) на момент совершения ими дорожно-транспортного преступления имели статус учащегося образовательной организации среднего общего образования (школы), 12% получали среднее профессиональное образование. Помимо фактического наличия образования большое значение имеет отношение подростка к образовательному процессу. Согласно материалам уголовных дел, 96% подростков, совершивших дорожно-транспортное преступление, характеризовались положительно с мест учебы.

Анализ мест проживания несовершеннолетних лиц, совершивших дорожно-транспортные преступления, позволяет выделить нам следующие закономерности. Во-первых, все преступления были совершены в пределах региона проживания несовершеннолетних или в другой местности, где они периодически проживали (например, во время учебы или каникул). Во-вторых, как среди мест совершения преступлений, так и среди мест проживания несовершеннолетних наблюдается преобладание небольших городов, поселков городского типа и сельской местности над крупными городами. По нашему мнению, это происходит по нескольким причинам, таким как менталитет сельского населения (когда несовершеннолетний за рулем мотоцикла или мопеда является обыденностью и не вызывает у сельских жителей чувства тревоги), недостаточный контроль со стороны ГИБДД, а иногда и попросту его отсутствие, более лояльное отношение со стороны родственников пожилого возраста (когда бабушки и дедушки позволяют практически все своим внукам) и т.д.[76]

Кроме того, анализ материалов уголовных дел рассматриваемой нами категории позволяет сделать вывод о том, что подавляющее большинство (94%) несовершеннолетних проживало в благополучных семьях и положительно характеризовалось по месту жительства.

Проводя криминологический анализ личности преступника рассматриваемой категории, нельзя не затронуть нравственно-психологическую ее составляющую. Она отражает отношение несовершеннолетних к общественным ценностям, нормативно-одобряемым ролям и к обществу в целом. Данная характеристика представлена такими показателями, как ценностные ориентации, волевые и эмоциональные свойства, отношение к нормам морали и права, интеллект, навыки, способности, привычки, интересы, установки, потребности и способы их удовлетворения.

В духовном мире преступника на сознательном и бессознательном уровнях существуют особенности, формирующие мотивы преступлений и приводящие к их реализации. Любое преступление не является случайным по отношению к личности человека, его совершившего. Факт его совершения становится возможным в силу определенного уровня развития социальных и психологических свойств личности. Психологические особенности оказывают значительное воздействие на формирование нравственного облика личности и мотивации ее поведения.

В.В. Лунеев отмечает, что «мотивация — феномен многогранный, имеющий специфические особенности в различных сферах социальной практики, в том числе и в сфере преступного поведения»[77].

Кудрявцев отмечает, что «понятие мотивации включает в себя все виды побуждений: мотивы, интересы, стремления, потребности, цели, мотивационные установки, влечения, идеалы и т.п.»[78].

Для того, чтобы у несовершеннолетнего начался процесс реализации потребностей аморальным или криминальным путем, необходимо дополнительное воздействие внешних факторов на психику несовершеннолетнего. Иными словами, должен образоваться мотив. Мотив представляет собой некое психическое образование, выполняющее определенные функции в процессе инициации поведения человека. Он обуславливает психологические причины деятельности личности и выражает ее психологическое состояние (цели, интересы, потребности, инстинкты, эмоции и т.д.), при этом сами эти составляющие не могут самостоятельно активировать деятельность личности. Именно данная совокупность выступает в роли побуждения к противоправному действию.

Мотивационная сфера несовершеннолетних, совершающих дорожно-транспортные преступления, представляет собой совокупность личных (эгоистичных) антисоциальных потребностей, установок и интересов подростка в самоутверждении, повышении авторитета среди своего окружения, получении новых ощущений. При этом необходимо отметить, что рассматриваемые нами деяния относятся к неосторожным преступлениям, общая цель которых включает в себя либо нейтральные, либо социально полезные возможные последствия поведения, параллельно которым следует мотивация антисоциальной направленности. Отсюда следует вывод о бинаправленной (двояко направленной) мотивации несовершеннолетних в момент совершения ими дорожно-транспортных преступлений. Несмотря на то, что внешне поведение подростка при совершении им преступления выглядит как единый и единичный акт, тем не менее с позиции рассмотрения его внутренних нравственно-психологических аспектов данный процесс является многостадийным. В его структуре выделяется предкриминальное, собственно преступное и посткриминальное поведение. Идя по реверсивному пути исследования данного вопроса, в начале рассмотрен будет последний этап.

Первоначальными являются посткриминальные действия несовершеннолетнего на месте ДТП. Полагаем, что родители, руководствуясь ценностными ориентирами, приоритетом среди которых является благополучие собственных детей, всеми средствами будут пытаться создать условия, при которых их ребенок избежит уголовной ответственности (сокрытие факта совершения подростком ДТП, подмена субъекта преступления, искусственное снижение тяжести вреда здоровью и т.д.). Анализ судебной практики также подтверждает высокую вероятность того, что несовершеннолетний после совершенного им дорожно-транспортного преступления попытается скрыться[79].

Важное значение для характеристики нравственно-психологической сферы личности имеют действия несовершеннолетнего по отношению к потерпевшим лицам, а именно создание условий для скорейшего оказания медицинской помощи и самостоятельное оказание им первой помощи. Если в первом случае достаточно уведомления медицинской организации (с помощью телефона, других участников дорожного движения и т.п.), которое может осуществить любой человек, то во втором необходимо обладание специальными знаниями, которые приобретаются при обучении водителей транспортных средств в автошколах, а так как большинство несовершеннолетних не проходили такую подготовку, то вероятность правильного выполнения ими необходимых действий крайне мала. Ситуация усугубляется страхом ответственности в случае гибели пострадавшего или возникновения у него осложнений в процессе оказания первой помощи. Однако стоит отметить, что в целом несовершеннолетние, не скрывающиеся с места дорожно-транспортного преступления, прилагают все усилия для снижения тяжести последствий (когда это возможно) и активно содействуют раскрытию и расследованию преступления.

Применительно к рассматриваемой нами категории преступной личности потребностная сфера имеет функционально-предметный характер. С одной стороны, она побуждает к совершению некоторой активности, не преследующей явного конечного результата (езда на транспортном средстве ради развлечения), с другой — имеет выраженную финальную направленность, побуждает к достижению определенного результата (повышение своего авторитета в глазах сверстников и т.п.).

Несовершеннолетние рассматриваемой категории зачастую руководствуются эгоистическим желанием, которое заключается в том, чтобы любым способом заполучить возможность управлять транспортным средством либо для удовлетворения своего влечения к нему или для поднятия своего авторитета среди своего окружения, либо для получения новых ощущений[80].

Для рассматриваемого типа преступников характерен узко-личностный эгоистическо-потребительский интерес, который противопоставляется интересам общества и государства. Зарождается он в форме социально положительного стремления подростков познать различные виды техники, их устройство, характеристики, отдельные физико-химические процессы.

Необходимо отметить, что любой несовершеннолетний имеет множество интересов, потребностей и мотивов, организованных в динамично прогрессирующую систему, в рамках которой данные элементы имеют разную значимость. При этом их взаимодействие образует установку на конкретный вид деятельности. В нашем исследовании особое значение имеет установка несовершеннолетнего на совершение противоправных действий в условиях дорожного движения.

Следует отметить, что на формирование антисоциальной установки несовершеннолетних участников дорожного движения оказывают влияние не только внутриличностные процессы, но и воздействие других лиц (родители, друзья и знакомые). Оно может оказываться в различных формах. Одной из таких форм является личный пример. Данное утверждение поддерживают 75% опрошенных сотрудников ОВД и 83% ученых. Помимо этого, согласно проведенному опросу несовершеннолетних, 61% респондентов указали, что систематически становятся свидетелями нарушений ПДД РФ своими родителями, а 93% — своими друзьями или знакомыми. При этом 87% подростков указали наличие несовершеннолетних друзей, которые управляют транспортными средствами без права управления.

Необходимо также отметить, что пассивное отношение к воспитанию законопослушного участника дорожного движения плодотворно влияет на формирование антисоциальных установок. Среди причин деформации ценностных ориентаций у данной категории несовершеннолетних опрошенные сотрудники ОВД выделили:

·         неосознание, в силу своего возраста, чувства ответственности за личную безопасность и безопасность других участников дорожного движения;

·         опережающее взросление (не путать с развитием);

·         чрезмерная увлеченность автомототранспортной сферой;

·         слаборазвитая способность противодействия внешним факторам, таким как «модные тенденции», мнение окружения, всеобщий правовой нигилизм[81].

Анализ перечисленных свойств личности несовершеннолетнего, совершившего дорожно-транспортное преступление, позволяет выделить характерные признаки, позволяющие сформировать ее типологию. В зависимости от направленности пренебрежительного отношения к соблюдению правил и безопасности дорожного движения, систематичности его проявления, глубины деформации и психофизических качеств, можно предложить следующую типологию несовершеннолетних дорожно-транспортных преступников, разработанную на основе имеющихся криминологических исследований:

·         «спонтанный» тип — несовершеннолетние лица, которые прошли необходимую специальную подготовку, имели на момент совершения преступления водительское удостоверение (категории «М» или «А1»), действия которых имели социально-положительный окрас, однако в силу каких-либо дефектов психофизического состояния и (или) под воздействием криминальной ситуации они совершили дорожно-транспортное преступление[82].

·         «нестабильный» тип — подростки, которые в целом соблюдали предписанные нормы поведения, имели положительные целевые установки своих действий. Девиации в их поведении проявлялись только под влиянием окружения или других внешних факторов, при этом они допускали управление транспортным средством лишь в условиях отсутствия (по их мнению) сложных дорожных ситуаций (движение с минимальным трафиком в условиях сельской местности или «пустого» города).

·         «сознательный» тип — несовершеннолетние, которые неоднократно и умышлено нарушали установленные нормы безопасного поведения в условиях дорожного движения. При этом их действия, которые способствовали совершению преступления, были нацелены на удовлетворение собственных потребностей (завоевать или упрочить свой авторитет, а также из-за озорства и скуки).

Основываясь на вышесказанном, следует отметить, что в структуре личности несовершеннолетних, совершивших дорожно-транспортное преступление, огромное значение имеет их предкриминальное поведение. Оно характеризуется отрицательным отношением к общепринятым нормам поведения в условиях дорожного движения. Также необходимо отметить, что личность рассматриваемого нами типа подростков имеет свою специфику, которая заключается в ее уникальном содержании: с одной стороны, в ней содержатся черты, характерные для дорожно-транспортного преступника, а с другой — для несовершеннолетнего преступника. Данные криминологические особенности должны быть учтены при организации индивидуального предупреждения дорожно-транспортных преступлений, совершаемых несовершеннолетними.

В.М. Пашин,

доктор юридических наук, доцент,

профессор кафедры

уголовно-процессуального права и криминалистики

ВГУЮ (РПА Минюста России)

И.Н. Бармашов,

кандидат экономических наук, доцент,

доцент кафедры экономической теории, географии и экологии

Института Академии ФСИН России

К ВОПРОСУ ОБ УЧАСТИИ ОПЕРАТИВНЫХ РАБОТНИКОВ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ В ПЕРВИЧНОМ СБОРЕ ИНФОРМАЦИИ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ

Концентрация в исправительных учреждениях лиц, совершивших преступления, значительная доля из которых тяжкие и особо тяжкие, влечет за собой совершение осужденными в местах лишения свободы новых преступлений, различных по своему характеру и степени общественной опасности. В результате перед исправительным учреждением как органом дознания возникает задача по проведению неотложных следственных действия и дальнейшему выполнению поручений органов дознания и следствия, особенно в пенитенциарных учреждениях, удаленных от крупных населенных пунктов.

Начальник исправительного учреждения может поручить производство неотложных следственных действий любому должностному лицу. Как правило, в качестве такого лица выступает работник оперативного подразделения уголовно-исполнительной системы (далее — УИС), который одним из первых узнает о совершенных, совершаемых или готовящихся преступлениях[83], первым сталкивается с первоочередной фиксацией следов преступления, закреплением их в процессуальных документах.

Вместе с тем, неотложные следственные действия, направленные на фиксацию, изъятие, исследование материальных следов преступления, совершенного в исправительном учреждении, производятся оперативными работниками УИС не всегда качественно, что в итоге влияет на ход расследования уголовного дела, а нередко, и на конечный его результат.

К причинам некачественного производства неотложных следственных действий оперативными работниками УИС можно отнести:

– задержка производства осмотра оперативными работниками УИС;

– незнание или низкий уровень знаний уголовно-процессуальных требований и требований криминалистической тактики производства следственных действий;

– производство неотложных следственных действий без привлечения специалиста-криминалиста;

– слабая охрана места происшествия или несвоевременность организации его охраны;

– недостаточное использование средств криминалистической техники;

– производство неотложных следственных действий без применения научно обоснованных рекомендаций и составления планов, неиспользование типовых планов проведения следственных действий;

– отсутствие заинтересованности руководства исправительного учреждения в возбуждении уголовного дела, так как факт совершения преступления негативно отразится на оценке деятельности учреждения;

– невысокий профессиональный уровень оперативных работников УИС;

– второстепенность осуществления процессуальной деятельности для оперативных работников УИС, в связи с чем она ограничивается проверкой информации о совершенном преступлении и передачей ее по подследственности для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.

Возникающие у оперативных работников УИС затруднения в выборе и проведении уголовно-процессуальных и криминалистических действий при расследовании пенитенциарных преступлений приводит к негативным последствиям: к низкой результативности процессуальных и следственных действий; наличию существенных недостатков при их организации и производстве; утрате вещественных доказательств, приводящих впоследствии к отказу в возбуждении уголовного дела или прекращению уголовного преследования[84].

Вышеуказанное обстоятельство не означает, что оперативные работники УИС не занимаются и не должны заниматься производством неотложных следственных действий, и их участие в раскрытии и расследовании преступлений незначительно. Речь идет о том, что следователь руководит процессом расследования, являясь ключевой и независимой фигурой. Он вправе делегировать свои полномочия на работников исправительных учреждений, но только в исключительных случаях[85]. В противном случае это может повлечь необъективность полученной информации и возможные нарушения процесса сбора доказательств.

Из этого следует, что оперативным сотрудникам необходимо немедленно реагировать на поступающие заявления или сообщения о любом совершенном или подготавливаемом преступлении, что подразумевает собой проведение следующих действий[86]:

а) прибыть на место совершения преступления незамедлительно после поступления такого сообщения (заявления);

б) обеспечить охрану этого места;

в) сохранить все следы, которые в последующем могут послужить доказательствами;

г) путем опроса очевидцев собрать необходимый справочный материал об обстоятельствах совершенного деяния;

д) установить личность очевидцев, которые могут быть свидетелями;

е) собрать всю интересующую информацию о лице, совершившем преступное деяние, и принять меры к его розыску и задержанию;

ж) составить необходимые оперативные и процессуальные документы.

Несмотря на то, что работники оперативных подразделений исправительных учреждений вправе проводить неотложные следственные действия, они не могут осуществлять дознание, так как отсутствуют в перечне уполномоченных субъектов, указанном в п. 3 ст. 151 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ). В п. 1.1 Указания Генерального прокурора от 25.12.2013 № 456/69 «Об усилении прокурорского надзора за процессуальной деятельностью учреждений и органов уголовно-исполнительной системы» разъясняется, что «…из-за отсутствия в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы специализированных подразделений дознания на основании ч. 3 ст. 151 УПК РФ указанные учреждения и органы не уполномочены производить дознание по уголовным делам о преступлениях какой-либо конкретной категории в порядке, предусмотренном гл. 32 УПК РФ».

Однако в ч. 3 ст. 150 УПК РФ содержится указание на производство дознания по уголовным делам о преступлениях, ряд из которых совершается в исправительных учреждениях:

– незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов (ч. 1 и 4 ст. 222 Уголовного Кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ));

– незаконное изготовление оружия (ч. 1 и 4 ст. 223 УК РФ);

– побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ч. 1 ст. 313 УК РФ).

В результате складывается ситуация, при которой оперативными работниками УИС не производится никаких первичных действий при совершении на территории исправительных преступлений, предусмотренных ч. 1 и 4 ст. 222 УК РФ, ч. 1 и 4 ст. 223 УК РФ, ч. 1 ст. 313 УК РФ. Вместе с тем, представляется очевидным, что совершение в исправительных учреждениях преступлений, по которым проводится дознание, может повлечь за собой совершение более тяжких преступлений, производство предварительного следствия по которым обязательно. Так, совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 и 4 ст. 222 УК РФ и ч. 1 и 4 ст. 223 УК РФ, может привести к массовым беспорядкам (ст. 212 УК РФ), дезорганизации исправительного учреждении (ст. 321 УК РФ), захвату заложников (ст. 206 УК РФ) и к убийствам (ст. 105 УК РФ). После совершения побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ч. 1 ст. 313 УК РФ) преступником могут быть совершены грабежи (ст. 161 УК РФ), разбои (ст. 162 УК РФ), захват заложников (ст. 206 УК РФ).

 В связи с этим считаем необходимым разрешить работникам исправительных учреждений осуществление дознания по ряду статей УК РФ, для чего дополнить ч. 3 ст. 151 УПК РФ п. 10 следующего содержания: «Дознание проводится работниками уголовно-исполнительной системы по поручению начальника учреждения или органа, исполняющего наказание, по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных статьями 222 частями первой и четвертой, 223 частями первой и четвертой, 313 частью первой Уголовного кодекса Российской Федерации».

На наш взгляд, введение в практику указанной нормы положительным образом скажется на обеспечении установленного порядка отбывания наказания в исправительных учреждениях, поскольку оперативное расследование преступлений небольшой тяжести в том исправительном учреждении, в котором они были выявлены, — один из самых действенных способов профилактики более тяжких преступлений не только в этом учреждении, но и за его пределами.

Таким образом, оперативные работники УИС, осуществляя неотложные следственные действия при расследовании преступлений на территории исправительных учреждений, первыми осуществляют сбор информации. Негативное влияние на проведение неотложных следственных действий оказывают множество факторов, из которых особо выделяется слабая профессиональная подготовка оперативных работников исправительных учреждений, часто не умеющих совмещать свои познания в области оперативно-розыскной деятельности с такими науками, как криминалистика и уголовный процесс. В этих целях для оперативных работников УИС предлагается базовый алгоритм действий при поступлении заявлении или сообщения о преступлении. Кроме того, одним из слабых мест современного уголовно-процессуального законодательства является отсутствие работников УИС в перечне должностных лиц, уполномоченных осуществлять дознание (например, в отношении преступлений, предусмотренных ч. 1 и 4 ст. 222 УК РФ, ч. 1 и 4 ст. 223 УК РФ, ч. 1 ст. 313 УК РФ), в связи с чем необходимо внести соответствующее дополнение в ч. 3 ст. 151 УПК РФ.

Д.И. Раджабзода,

аспирант кафедры

уголовно-процессуального права и криминалистики

ВГУЮ (РПА Минюста России)

К ВОПРОСУ О ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ОСНОВАХ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ОРГАНОВ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ РОССИИ И СТРАН СНГ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ

В настоящее время развитие института международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства относится к числу приоритетных задач, которые поставлены перед отечественными правоохранительными структурами — Следственным комитетом РФ, Министерством внутренних дел РФ, Федеральной службой безопасности РФ и иными ведомствами. В значительной степени это обусловлено необходимостью решения возникающих сложностей и противоречий в области взаимодействия с компетентными органами иностранных государств, которые становятся предметом обсуждения среди ученых и практических работников следственных органов[87].

Наиболее активно взаимодействие в данной сфере осуществляется со странами Содружества Независимых Государств (далее — СНГ). Актуальность рассматриваемого вопроса в значительной степени связана с усиливающейся тенденцией динамики, структуры и количества преступлений на территории Российской Федерации, а также преступлений в государствах — членов СНГ. Данное обстоятельство наглядно демонстрирует необходимость объединения усилий правоохранительных органов Российской Федерации с коллегами из стран СНГ.

Несмотря на большое количество заключенных многосторонних и двухсторонних договоров и соглашений между Россией и странами СНГ, на практике нередко возникают проблемы, связанные с эффективным исполнением этих самых договоров и соглашений. Часто возникают сложности и взаимное недопонимание при осуществлении уголовного преследования в отношении подозреваемого, обвиняемого, его выдачи, направления и исполнения запросов о правовой помощи, а также иных аспектов деятельности в рассматриваемой области. На наш взгляд, все это требует совершенствования форм и методов взаимодействия органов предварительного расследования России и стран СНГ. Необходимо подчеркнуть, что в настоящее время данное направление становится все более востребованным с учетом тесного взаимодействия между Россией и странами СНГ в политической, социально-экономической, гуманитарной, культурной, правовой, военной и других областях[88].

Актуальность рассматриваемой проблемы подтверждается результатами как анализа судебно-следственной практики, так и данными официальной статистики, свидетельствующих о количестве, динамик и структуре преступлений, совершенных иностранными гражданами и лицами без гражданства за последние пять лет на территории Российской Федерации.

Так, в 2015 году было совершено 46, 3 тыс. преступлений, из которых 40, 2 тыс. было совершено гражданами СНГ, что составляет 88,7 %;

- в 2016 году соответственно: 43, 8 тыс.; 38,4 тыс.; 87,5 %;

- в 2017 году — 41,1 тыс.; 36,1 тыс.; 88,1 %;

- в 2018 году — 38,2 тыс.; 34,1 тыс.; 88,4 %;

- в 2019 год — 34,4 тыс.; 30,8 тыс.; 88,6 %[89].

Действительно, данные показатели невозможно игнорировать. На это ориентирует и содержание п. 89 Указа Президента РФ от 31.12.2015 №683 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации», согласно которому — «Развитие отношений двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами — участниками Содружества Независимых государств, Республики Абхазия и Республикой Южная Осетия является для Российской Федерации одним из ключевых направлений внешней политики»[90].

Что касается взаимодействия отечественных следователей и дознавателей с коллегами из стран СНГ, то в данном случае требуется от последних уяснения и понимания теоретических основ международного сотрудничества и тонкостей взаимодействия в сфере уголовного судопроизводства которые выражаются в понятии, содержании и принципов взаимодействия при производстве по уголовным делам[91].

Раскрывая теоретическую основу понятий процессуального взаимодействия и международного сотрудничества, следует подчеркнуть, что, несмотря на схожесть этих институтов и общность целей, однако по своей сущности и реализации они отличаются. Представляется, что взаимодействие по уголовному делу — это, в первую очередь, согласованная деятельность, которая носит процессуальный и управленческий характер, обусловленная конкретной ситуацией расследования, при этом согласованная между субъектами по целям, задачам, времени и месту, которая сочетает совокупность сил, методов и средств участников для достижения эффективного установления круга обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу.

Вместе с тем приходится констатировать факт отсутствия нормативного закрепления и раскрытия понятия международного сотрудничества или взаимодействия в области уголовного судопроизводства, в результате чего в научных трудах можно встретить различные точки зрения применительно того, что и каким образом необходимо понимать под вышеназванными явлениями. На фоне возникшего плюрализма, объясняемого отсутствием нормативного регулирования данного вопроса, в научной литературе сформировалось несколько научных подходов, авторы которых по-разному аргументируют свои научные позиции. Их анализ позволяет выделить три группы авторов. Исследователи первой группы раскрывают понятие процессуального взаимодействия лишь в общих чертах, при этом, не передавая и не раскрывая его содержание. Например, по мнению В.А. Михайлова, О.И Рабчевич., Л.А. Лазутина, процессуальное взаимодействие представляет собой постоянную, согласованную, совместную, широкую по масштабам и различную по формам деятельность органов предварительного расследования различных государств, регулируемая международным и национальным правом, которая затрагивает совместные интересы, и направлены на достижение единой цели против преступности, которая направлена на расследование и корректное разрешение уголовных дел[92]. Представители второй группы, напротив, акцентируют свое внимание на содержание данного института, выделяя и раскрывая конкретные виды и формы процессуального взаимодействия[93].

Сторонники третьей группы не включают в понятие процессуального взаимодействия важный компонент — уголовное преследование по запросу иностранного государства (в научной литературе можно встретить также под названием — передача уголовного преследования), что является неоправданным, поскольку вышеуказанный компонент является по своей сути процессуальным, и официально закреплен в пятой части УПК РФ[94].

Опираясь на приведенные выше научные концептуальные положения, высказанные различными авторами, можно дать следующее определение процессуальному взаимодействию органов предварительного расследования России и стран СНГ при производстве по уголовным делам — это основанная на уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации, международных договорах РФ согласованная уголовно-процессуальная деятельность органов предварительного следствия и дознания стран СНГ, использующих приданные им силы во имя достижения общих целей и задач по выявлении, предупреждении, пресечении, раскрытии и расследовании преступлений, оказании правовой помощи по уголовным делам, осуществлении уголовного преследования, а также иных действий и решений.

Подводя итог, стоит отметить, что, учитывая дальнесрочный и стратегический характер взаимоотношений между Россией и государствами СНГ в области международного сотрудничества при производстве по уголовным делам, — повышение эффективности такого сотрудничества зависит от способов, методов и форм, используемых участниками в практической сфере. Вместе с тем, эффективная реализация процессуального взаимодействия при производстве по уголовным делам не меньше зависит от компетентности следователя, знания положений международных договоров и норм национального законодательства, ведомственных нормативных актов.

Л.С. Разоренова,

студентка 4-го курса

Калужского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

ОСОБЕННОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШАЕМЫХ ЧЛЕНАМИ РЕЛИГИОЗНЫХ СЕКТ, И ВОЗМОЖНЫЕ МЕРЫ ПРОФИЛАКТИКИ ИХ СОВЕРШЕИЯ

Ноябрь 1978 года показал всему миру, к каким жестоким последствиям может привести деятельность религиозных сект. Джим Джонсон, основатель религиозной секты «Народный храм», собрал в джунглях Гайаны поверивших в его божественность людей, заставив их строить Джонстаун — идеальный город. Но в момент, когда Джонсон понял, что им заинтересовалась материковая общественность и спецслужбы, он решил умертвить своих последователей, заставив их «добровольно» выпить яд во славу его самого. Отряд морских пехотинцев нашел на острове 912 умерших, 276 из которых были детьми.

Сама по себе религиозная секта представляет религиозное объединение, отделившееся от какого-либо мирового религиозного учения, или вовсе создавшее собственное учение, не похожее ни на какое другое. К основным признакам религиозной секты можно отнести[95]:

- главной целью деятельности является распространение своего учения и вербовка новых последователей. Для этого используются различные приемы воздействия на людей — листовки, разговоры, подарки. Еще недавно почти в каждом населенном пункте России можно было наткнуться на представителей секты свидетелей Иеговых, которые подходили к людям и начинали с ними разговор на различные темы, дарили книги и брошюры о своем учении. Представители пятидесятников активно используют благотворительность и волонтерскую помощь в качестве своей рекламы;

- зачастую в секте действуют два учения — одно для широкого круга общественности, некая «внешняя оболочка» секты, а другое для последователей. Например, Люк Жюре, возглавлявший организацию «Храм солнца», часто присутствовал на различных массовых мероприятиях, вел лекции об экологии, здоровом образе жизни и правильном питании, однако накануне зимнего солнцестояния 1994 года в швейцарских кантонах Фрибур и Вале 53 члена секты совершили ритуальное самоубийство, на которое их надоумил их предводитель, ссылаясь на то, что все они «посвященные» и должны придать себя огню ради перерождения в неком священном месте «Сириус»;

- секта всегда иерархична. В секте есть предводитель, зачастую он и создатель, который руководит всеми остальными членами секты. Нередко в сектах существует обожествление предводителя, тотальный контроль главы секты за адептами;

Важно отметить, что религиозные секты опасны не сами по себе, а тем, что используемые ими методы могут привести к изменению сознания в человеке и тогда его действия, не всегда им понимаемые, могут привести к совершению преступлений, в том числе и ритуальных, а также самоубийству ради блага секты, самого человека или всего мира. Так, в марте 1994 года в городе Бердск женщина совершила убийство своей полуторагодовалой дочери после обряда очищения в сообществе "Сахаджа-йога" — она пыталась задушить девочку шнурком, а затем нанесла ей порядка 40 ранений скальпелем[96]. Данный случай интересен еще и тем, что в нем налицо проблема современного института привлечения к ответственности глав религиозных сект — после публичного освещения данного преступления, руководство отреклось от женщины, сообщив о своей непричастности, хотя именно обряд очищения и предшествовал совершению преступления. Тема религиозных сект актуальна и для современной России и доказать это можно на примере самой распространенной на данный момент в России религиозной секты — пятидесятниках.

Пятидесятники — это религиозная секта, созданная в начале ХХ века в Америке, получившая распространение в России после развала Советского Союза. Это учение считает себя одной из ветвей протестантизма, однако подпадает под определение секты тем, что было создано конкретным человеком — Чарльзом Фоксом, который открыл собственную школу, в которой проводил обряд «крещения Святым Духом», после которого люди начинали говорить на других, незнакомых никому языках. Особенностью пятидесятнического движения является то, что внутри себя оно подразделяется на большое количество отдельных организаций, объединенных общим учением. Примером таких организаций является христианская церковь «Благодать», расположенная в г. Калуга. Другим примером является Российский объединенный Союз христиан веры евангельской, начальствующим епископом которого является Сергей Ряховский, по совместительству член Общественной палаты РФ, член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ и старший пастор «Церкви Божией в Царицыно». Все вышеперечисленное, конечно же, не является призывом к запрету пятидесятнического движения в России, между тем, это подтверждает мысль о большом значении религиозных сект в нашей стране.

При расследовании следует учитывать и психологические особенности личности преступника — как правило, члены сект «зомбированы» своим предводителем, сектантское мышление относится к биполярному видению мира — они хорошие, «спасенные», все остальные нет. Основатели и духовные лидеры некоторых деструктивных религиозных организаций являются психически больными людьми. Немаловажным в расследовании является учет внутригрупповых ценностей, внутренний язык (сектантский жаргон). При допросе предполагаемого преступника сотруднику правоохранительных органов следует быть знакомым с основами мировых религий.

Говоря о преступлениях, совершенных адептами какой-либо религиозной организации, нельзя обойти вниманием роль их «предводителя», руководителя этой организации, который своим влиянием и провоцирует людей на совершение преступных действий. Статья 239 УК РФ «Создание некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан» предполагает ответственность за создание и руководство религиозным или общественным объединением, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью. Но и здесь мы сталкиваемся с особым состоянием «потерпевших», которые попадают под воздействие руководителей данных организаций и перестают воспринимать действия в отношении них и, возможно, их близких, как насильственные. Так, члены уже упомянутой выше организации «Саджа-йога» отправляли своих детей в Непал и Индию, где они подвергались принудительному занятию медитацией и частым голоданиям[97].

Отличительной чертой преступлений данного типа является их мотив — одержимость какой-либо идеей, либо созданной самим человеком (главой секты), либо поддерживаемой адептами. В связи с этим, на наш взгляд, имеет смысл для правоохранительных органов в период проведения расследования подобных преступлений обратиться к специалистам в области психологии и психиатрии для консультации, ведь многими учеными поднималась тема влияния состояния психики на совершаемые действия. В качестве примера можно взять труд П.Б. Ганнушкина «Типы патологических личностей», в которой он описывает больные состояния психики, при которых человек приобретает особенные черты миропонимания и в соответствии с ними живет[98]. Мы не преследуем цели обвинить всех глав различных религиозных сект и их адептов в больном состоянии психики, поэтому за основу возьмем работы В.В. Пономаренко и А.П. Егидеса, которые создали типологию личности для психически здоровых людей на основе работ П.Б. Ганнушкина. Так, среди всех психотипов можно выделить один, наиболее подходящий для роли создателя и руководителя секты — паранойяльный. У человека с паранойяльным психотипом застревающая психика, он концентрируется на определенном деле, идеи и ставит себе целью полную реализацию. А.П. Егидес пишет[99]: «Паранойяльный действует часто от имени высших сил — от имени Бога («С нами Бог!»), с позиций всемирного хода истории (Маркс, Ленин, Сталин). Он как бы посланник самого Бога. Он берет на себя миссию мессии». Специалист в области профайлинга может оказать неоценимую помощь в ходе расследования, сформулировав психологический портрет личности преступника, а также помочь правоохранительным органам в ходе допроса, указав особенности поведения и формулирования вопросов для этой категории лиц.

Безусловно, мы считаем, что профилактические меры в любом случае лучше карательных. Поэтому, рассуждая о преступлениях руководителей и членов религиозных сект, следует отдельно остановиться на мерах профилактики, которые кажутся нам действенными. В первую очередь необходимо ввести обязательность проведения религиоведческой экспертизы при регистрации религиозной организации. Приказ Министерства юстиции Российской Федерации от 18 февраля 2009 г. N 53 "О государственной религиоведческой экспертизе" дает Минюсту (его территориальному органу) право на направление запроса о проведении такой экспертизы в установленных законом случаях. Однако подобная процедура кажется нам обязательной при регистрации новой религиозной организации, потому как положение ст.11 ФЗ от 26.09.1997 N 125-ФЗ (ред. от 02.12.2019) "О свободе совести и о религиозных объединениях", закрепляющее необходимость предоставления сведений об учении данной религиозной организации, не является достаточным, ведь, осознавая, что деятельность может быть признана незаконной, руководители данной организации могут умышленно скрыть «спорные» положения в вероучении или вовсе описать совершенно противоположные данной организации основы. Поэтому обязательная религиоведческая экспертиза является залогом предупреждения деятельности религиозных организаций, подрывающих благополучие страны, имеющих в своей деятельности цели вербовки людей и, возможно, совершения различных преступлений в будущем.

Еще одной профилактической мерой может стать создание Совета по контролю за деятельностью религиозных групп. Если религиозные организации, о которых велась речь выше, будут проходить экспертизу при регистрации, то религиозная группа, представляющая собой добровольное объединение граждан с целью исповедования какой-либо религии без оформления государственной регистрации, остается пока без контроля государства. На наш взгляд, здесь нет коллизии с конституционным правом на свободу совести и вероисповедания, ведь учет действующих на территории государства религиозных групп не ограничивает граждан, а лишь защищает их от влияния деструктивных религиозных групп. Еще одним доказательством пользы подобного Совета является наличие подобных органов в развитых зарубежных странах, где они зарекомендовали себя как инструмент выявления деструктивных, экстремистских групп. Основной задачей деятельности такого Совета должен стать мониторинг действующих в стране религиозных групп, их учет и анализ деятельности. Члены Совета должны иметь право посещать собрания религиозной группы, проводить оценку их деятельности и иметь право на обращение за запретом группы, если ее деятельность будет иметь признаки незаконной.

Таким образом мы приходим к выводу, что мерами предупреждения преступлений членов религиозных сект в первую очередь может выступать развитие системы государственного контроля за деятельностью религиозных объединений, а также публичное освещение деятельности деструктивных и экстремистских религиозных сект.

Г.В. Романова,

кандидат юридических наук,

старший преподаватель кафедры

уголовного процесса и криминалистики

Казанского института (филиала)

ВГУЮ (РПА Минюста России)

К ВОПРОСУ О СОСТАВЛЕНИИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПОРТРЕТА ЛИЦА, СОВЕРШИВШЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЕ

Новые технологии, поступающие из различных областей знаний, не оставляют без внимания уголовный процесс, криминалистику, повышая тем самым эффективность классических форм работы с доказательствами при расследовании и раскрытии преступлений. В связи с этим сотрудники правоохранительных органов должны быть в курсе новых методик, технологий проводя те или иные следственные действия по сбору доказательств в ходе расследования преступлений.

Безусловно, на современном этапе существует объективная закономерность в использовании не только классических форм и методов уголовно-процессуальной деятельности по выявлению, расследованию и предупреждению преступлений, но и методов, заимствованных и адаптированных из других наук, в частности психологической науки. Речь идет о применении в ходе расследования психологических портретов отдельных категорий лиц, совершивших преступления.

Следует отметить, что характерологические особенности личности участвуют в формировании индивидуального стиля поведения личности, который внешне проявляется в привычной для формы активного поведения личности. Иными словами, между внутренними психофизиологическими реакциями и внешними проявлениями существует прямая связь, выражающаяся в его поведении. И это поведение дает о себе знать в момент совершения преступления.

Ведущая роль в создании психологического портрета преступника отводится криминалистам, но на наш взгляд, необходимо также привлекать для этой работы судебных психологов, психиатров, а в ряде случаев сексологов и других лиц, в зависимости от специфики рассматриваемого дела.

Наиболее известный пример составления психологического портрета — расследование преступлений, совершенных А. Чикатило, где были использованы не только психологические, но и социально-демографические, а также другие информативные признаки поведенческого поведения, которые в дальнейшем и помогли выйти на преступника, и тем самым довольно существенно сузить круг подозреваемых.

На наш взгляд, общий психофизиологический профиль серийного преступника состоит из психофизиологического профилирования, географического профилирования (определение места совершения преступления, мест об обнаружении трупа), временного профилирования (время совершения преступления, сезонный период, климатический и др.), мотивационного профилирования и операционного профилирования (анализ способов, методов, орудий преступления).

В рамках рассматриваемой проблемы следует также обратить внимание на то, что в международной криминалистической практике, в целях повышения уровня профессионализма специалистов в области расследования успешно используется система специальных тренингов (многоступенчатая специальная психологическая подготовка), которая включает в себя и отработку практических навыков составления не только психологического, но и социально-психологического портрета личности, группы.

В аспекте рассматриваемой проблемы следует обратить внимание о применении в криминалистике, уголовно-процессуальной деятельности технологий профайлинга. Под «профайлингом», на наш взгляд, понимается совокупность психологических методов и средств оценки и прогнозирования поведения человека на основе анализа его наиболее существенных признаков и характеристик внешности, которые дают возможность получения объективно-значимой информации через вербальные и невербальные компоненты, использующиеся в межличностном общении, направленные на сопротивление установлению объективной истины в ходе расследования по делу. Так наблюдая за лицом, участвующим в следственном действии, анализируя его информацию, исходящую от его поведения (мимику, жестикуляцию, эмоциональное поведение речи) можно получить определенную информацию, позволяющую изобличить подозреваемого и раскрыть преступление.

На сегодня метод профалинга достаточно широко используется в ходе предварительного расследования в зарубежных странах, например, Израиле. За рубежом данный метод может обладать определенной юридической силой (ориентирующая информация), в ряде случаев иногда является основанием для задержания подозреваемого. На наш взгляд для применения метода профайлинга в нашей стране нужна серьезная законодательная база и достаточно надежная профессиональная подготовка «сотрудников-профайлеров». В тоже время следует констатировать, что данный метод является перспективным и открывает широкие возможности для его применения в криминалистической практике.

В 2009 году ученым из Казахстана С.Ю. Алесковским была завершена разработка программы компьютерного психолого-почерковедческого анализатора «МастерГраф». В ней заложен алгоритм действий пользователя, который самостоятельно выделяет значимые для него признаки подчерка, которые необходимо исследовать. Кроме того, она сокращает время исследования и ее пользователем может быть как эксперт-графолог, так и человек, не имеющий специальных знаний в этой области. Программа работает так, что по заданным уравнениям «самостоятельно строит» психологический портрет личности.

Подводя итог, можно отметить ряд направлений для повышения эффективности и внедрения метода составления психофизиологического портрета:

- создание законодательной базы и информационной базы (видеотека поведения лиц участвующих в уголовном процессе);

- создание и совершенствование форм профессиональной подготовки специалистов-криминалистов, участвующих в оперативно-розыскной деятельности, уголовном, административном процессе.

В.В. Сафонов,

магистрант 2-го курса
ВГУЮ (РПА Минюста России)

СТАНДАРТ ДОКАЗЫВАНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ: ПРАВОВАЯ ПРИРОДА И ЗНАЧЕНИЕ АДВОКАТА-ЗАЩИТНИКА В ЕГО ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ

Доказательственное право и методология судебного правотворчества — одни из самых интересных и уникальных юридических институтов, особенно в своей взаимосвязи. Развитие правовой доктрины и институционализация достижений юридической науки в законодательстве является важнейшей составляющей правового прогресса и повышения конкурентоспособности национального права. Многие юристы, ученые и практики считают, что право — это национальная наука, но с данным утверждением сложно согласиться.

Наше профессиональное юридическое сообщество могло бы декларировать такие амбициозные заявления, если бы отечественная система права была на пьедестале мировой юридической мысли. Современному отечественному праву невозможно опереться на многовековую судебную практику, не на развитые, имеющие давние традиции институты доказывания, защиты и состязательности в судебной системе, что связано с тридцатилетним периодом существования национальной правовой действительности. Для того чтобы сегодня развивать правовые институты, нам нужно изучать весь передовой международный опыт, лучшие международные практики (прежде всего западноевропейские: англо-саксонские и романо-германские).

  Тема настоящей научной статьи напрямую связана с предыдущим тезисом. Стандарт доказывания — правовой институт, который появился в западноевропейской юридической науке, прежде всего в результате судебного правотворчества. Арбитражные суды впервые в отечественной судебной практике, в своем решении употребили понятие «стандарт доказывания». При этом стандарты доказывания являются повседневной практикой Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ).

Однако в российской юридической доктрине до внедрения данного института арбитражными судами, не проводилось никаких фундаментальных исследований по данному вопросу (всё ограничивалось исключительно упоминанием непонятного юристам института). Единственной работой, представляющей серьезный научный интерес (фундаментальной в процессуалистики по данной теме) является статья 2019 года А.Г. Карапетова «Стандарты доказывания: аналитическое и эмпирическое исследование». При подготовке настоящей научной работы использовались так же и классические труды таких корифеев юриспруденции как: Оливер Уэнделл Холмс, Бенджамин Кардозо, Рональд Дворкин, А.Г. Карапетов.

Теперь важно разобраться в столь интересных и актуальных для современной юридической науки вопросах: применяется ли стандарт доказывания в уголовном процессе, что по данному поводу отражено в доктрине, и какие факторы могут повлиять на его широкую имплементацию в каркас правовой материи российского доказательственного права. При подготовке статьи было проанализировано 500 судебных решений судов общей юрисдикции преимущественного Верховного Суда РФ (ВС РФ) по уголовным делам.

  Стандарт доказывания — предельный уровень сомнения, сочетающийся с признанием фактов установленными. Исходя из опыта различных правопорядков, стандарт доказывания бывает следующих видов: «вне разумных сомнения»; «ясные и убедительные доказательства» (clear and convincing evidence); «баланс вероятностей».

Как известно из теории доказательственного права, в процессе доказывания имеет место неопределенность в отношении права (противоречивость или пробельность источников права) и (или) неопределенность в отношении факта (затруднения достоверно установить фактические обстоятельства дела). В рамках данных двух неопределённостей и вершиться правосудие во всем мире. Доктрине известны позитивный стандарт доказывания — то, какой стандарт доказывания используют судьи на практике (социологический момент); нормативный стандарт — какой должен быть стандарт, который суды используют.

В судебном доказывании имеет место субъективная вероятность (внутреннее убеждение) судьи. При этом данные категории тесно взаимосвязаны с вероятностью в доказывании, которая бывает: априорная вероятность (данный термин уже употреблялся в одном из решений Верховного Суда РФ[100]) — предварительное отношение к обстоятельству, подлежащему доказыванию (исходное представление о правдоподобности); апостериорная вероятность — после оценки доказательств (то есть итоговая степень убеждённости). Между двумя данными дискурсами вероятности и происходит процесс доказывания в суде (по мере представления суду доказательств априорная вероятность двигается к апостериорной, на что влияет убедительность тех или иных доказательств, а также контраргументы противной стороны). На априорную вероятность судьи (как и любого человека) зачастую влияет личный опыт в аналогичных ситуациях, предубеждения, заблуждения, переоценка событий, профессиональная деформация и.пр. Чем выше уровень априорной вероятности, тем снижается влияние на судейское решение процессуальной доказательственной активности сторон и тем меньше требуется представить доказательств.

Главным завоеванием советской юридической науки до самого последнего времени считалось учение об объективной истине как цели, равно достигаемой и в уголовных, и в гражданских делах. Однако для того, чтобы нам развивать современную процессуалистику необходимо признать, что объективной истины в доказывании не существует.

В английском праве в настоящее время применяется два стандарта доказывания: «баланс вероятностей» (balance of probabilities — применительно к гражданскому процессу), который предполагает судье сделать вывод о доказанности факта на основании такой убежденности, что спорный факт скорее был, чем не был (истинность факта более 50%); «вне разумных сомнений» (beyond reasonable doubt — применяется в уголовном процессе), где определенные сомнения для суда (присяжных) могут оставаться, но они должны быть крайне незначительными. Лорд Деннинг в решении по делу 1947 г. Miller v. Minister of Pensions относительно стандарта «вне разумных сомнений» высказался так: стандарт не подразумевает отсутствие тени сомнения, но указывает, что альтернативные возможности должны быть чрезвычайно маловероятными»[101]. То есть стандарт доказывания по уголовным делам выше, чем гражданским.

Однако, анализируемый институт характерен не только для англо-саксонского правопорядка и не только в рамках судебных прецедентов. На континенте стандарт доказывания также получил свое развитие. Итальянский Кассационный суд закрепил обязательность стандарта «вне разумных сомнений» по уголовным делам, что впоследствии было отражено в УПК Италии (п. 1 ст. 533). Аналогичные нормы имеют место в УПК Бельгии (ст. 327) и судебной практике Австрии. В уголовном процессе цена ошибочного признания вины, как правило, выше, чем цена ошибочного оправдания, поэтому с возрастанием уголовно-правовой санкции стандарт доказывания должен так же повышаться.

Рассматривая уголовный процесс, становится ясно, что в нем сталкиваются государство (в лице всей правоохранительной системы) и подсудимый (слабая сторона в доказывании) — ресурсы доказательственных возможностей несопоставимы. Как верно замечает А.Г. Карапетов: «стороне обвинения намного проще убедить суд в том, что подсудимый, скажем, виновен в мошенничестве, чем истцу в гражданском процессе убедить судью в наличии убытков, их размере и причинной связи при взыскании упущенной выгоды в результате нарушения договора. Наличие у государственных правоохранительных органов больших доказательственных возможностей здесь далеко не единственная причина. Суды просто не склонны отказывать прокуратуре, так как каждый оправдательный приговор — это вступление в прямой конфликт с «государевым оком». Отсюда и ничтожная вероятность вынесения полноценного оправдательного приговора по уголовным делам публичного обвинения при рассмотрении дела профессиональным судьей, которая более чем в 20 раз ниже вероятности полноценного оправдания по делам с участием присяжных»[102]. Такая проблема связана с тем, что присяжные не «встроены» в государственный аппарат, а значит и стандарт доказывания у последних куда более выше.

В российском позитивном праве (на конституционном уровне) закреплена презумпция невиновности, из содержания которой следует, что «все сомнения, в виновности обвиняемого, толкуются в пользу обвиняемого». Данная норма формально допускает учреждения в российском уголовном процессе стандарта доказывания. Однако норма предполагает не любые сомнения, а только разумные, так как было изложено выше процент сомнений имеет место быть всегда и объективную истину установить невозможно. То есть подсудимый пользуется протекцией не любого сомнения, а лишь разумного. В этом и состоит смысл стандарта доказывания «вне разумных сомнений». В рамках уголовного дела та же теория предлагает исходить из того, что обвинение справилось с бременем доказывания, если доказательства указывают на то, что версия обвинения выглядит правдоподобной, в то время как отсутствует правдоподобная альтернативная версия защиты.

 Анализируя судебную практику по уголовным делам применительно к стандарту доказывания можно прийти к выводу, что и ЕСПЧ (юрисдикция которого распространяется в отношении Российской Федерации) и российские суды различных инстанций стали активно применять данный институт.

Например, в Постановлении ЕСПЧ по жалобе N 56220/15 «Амиров против России» (вынесено и вступило в силу 17 октября 2017 г.) указано, что: Суд не может установить «вне разумных сомнений» то, что лечение, получаемое заявителем в колонии, противоречило требованиям статьи 3 Конвенции. Аналогично в Постановлении ЕСПЧ по жалобе N 64752/09 «Манжос против России».

В Апелляционном определении СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 12 января 2018 г. N 81-АПУ17-21: указано, что «Соблюдение общепризнанных принципов уголовного судопроизводства позволило суду верно установить фактические обстоятельства содеянного, доказать «вне разумных сомнений» виновность осужденных и назначить им справедливо заслуженное наказание»; Аналогично в: Апелляционном определении СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 5 августа 2014 г. N 56-АПУ14-29; Апелляционном определении СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 30 апреля 2019 г. N 49-АПУ19-9СП; Апелляционном определении СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 25 мая 2017 г. N 25-АПУ17-3СП.

Широкая судебная практика применения стандарта доказывания «вне разумных сомнений» имеет место в областных и кассационных судах: Апелляционное определение СК по уголовным делам Самарского областного суда от 26 августа 2016 г. по делу N 22-5229/2016; Апелляционное определение СК по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 02 декабря 2015 г. по делу N 22-6913/2015. При этом правоприменения данного института имеется и в районном звене судебной системы, например Приговор Саровского городского суда Нижегородской области от 19 января 2012 г. в отношении И.И. Баныкина.

Как уже отмечалось выше, что двигателем от априорной до апостериорной убежденности являются множество факторов, в том числе убедительность доказательств, представленных стороной несущей бремя доказывания и процессуальной активности оппонирующей стороны. В данном контексте будет подвергнута анализу роль адвоката защитника в нивелировании и валидации совокупности представленных обвинением доказательств. В силу презумпции невиновности основная процессуальная задача защитника заключается в том, чтобы посеять сомнения в виновности обвиняемого, то есть по результатам доказательственного процесса должна сложиться ситуация доказанной невиновности или недоказанной виновности.

Так как у стороны обвинения (органы предварительного расследования, прокуратура) доказательственных возможностей больше, по сравнению с защитником доказать обратное, тем больше стандарт доказывания должен поддерживаться в суде. И если бы у защитника было право собирать доказательства (в рамках параллельного расследования или в иных формах), то достаточно было бы принять стандарт доказывания аналогичный гражданскому процессу — «баланс вероятностей». Но наличие доказательственной асимметрии должно формировать у судов повышенные требования к количеству и убежденности доказательств по отношению к стороне обвинения.

Таким образом, для решения вышеизложенных задач, которые будут адекватно соответствовать социально необходимому результату, нужно максимально развивать методологию судебного правотворчества и телеологическое судейское толкование, что приведет к укреплению не только института стандартов доказывания, но и прогрессу и инкорпорации иных прогрессивных институтов, прежде всего независимости и состязательности.

 

С.А. Сираканян,

студент 4 курса

ВГУЮ (РПА Минюста России)

НАДЗОР ЗА СОБЛЮДЕНИЕМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОРГАНАМИ, ОСУЩЕСТВЛЯЮЩИМИ ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Оперативно-розыскная деятельность (далее именуемая «ОРД») играет важную роль в борьбе с преступностью, в раскрытии и предотвращении преступлений. В то же время существует растущая потребность в повышении эффективности оперативно-розыскных мероприятий, а также в необходимости соблюдать права и свободы человека и граждан при осуществлении этих действий.

Вышеуказанные задачи не могут быть решены без надлежащего прокурорского надзора.

Прокурорский надзор за оперативными действиями должен гарантировать верховенство закона, защиту прав и свобод человека и гражданина путем выявления и устранения любых нарушений закона и привлечения виновных к ответственности. Сегодня прокурорский надзор за законностью ОРД является самостоятельной сферой деятельности прокурора в рамках существующего отдельного подразделения — контроля со стороны прокурора за исполнением законов органами, ответственными за выполнение ОРД и предварительное следствие[103][104].

Оперативно-розыскные мероприятия не могут проводиться без оснований, которые отражены в Законе РФ «Об оперативно-розыскной деятельности»[105] (далее — Закон об ОРД). Прокурорский надзор должен осуществляться систематически за исполнением требований этого Закона и в соответствии с Приказом Генерального прокурора РФ от 15 февраля 2011 г. № 33 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при осуществлении оперативно-розыскной деятельности»[106].

При проведении прокурорского надзора появляется проблема применения результатов оперативно-розыскных мероприятий при раскрытии преступлений и уголовных расследований.

Оперативный розыск и уголовное производство являются двумя самостоятельными видами деятельности государственных органов. В то же время они имеют общие цели и задачи при выявлении, раскрытии и расследовании преступлений. Как говорил В. Зажицкий, «...оперативно-розыскная деятельность и уголовное судопроизводство — два вполне самостоятельных вида государственной деятельности, каждый из которых имеет свои отличительные свойства и признаки»[107].

Иными словами, оперативно-розыскная и уголовно-процессуальная деятельность являются не только самостоятельными видами правоохранительной деятельности, но их соотношение определяется как форма и содержание.

В настоящее время не существует единственно правильного мнения о взаимодействиях между следователем и оперативно-розыскными подразделениями. На практике существуют две формы такого взаимодействия: это процессуальная и непроцессуальная формы. Формы процессуального взаимодействия определены в уголовно-процессуальном законодательстве (п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ, а также в ч. 1 ст. 152 УПК РФ). Этот список форм процессуального взаимодействия является исчерпывающим и не подлежит расширенному толкованию. Формы непроцессуального взаимодействия не закреплены в законе, но следственная практика выработала несколько форм такого взаимодействия: предоставление следователем консультаций; совместное обсуждение материалов; передача информации; выполнение поручений следователя. Список форм непроцессуального взаимодействия не является исчерпывающим; практика расследования уголовных дел может также выработать и другие формы непроцессуального взаимодействия.

На сегодняшний день в законодательстве не определен четкий механизм по применению результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе. Однако стоит отметить, что данное упущение в уголовно-процессуальном законодательстве компенсируется межведомственным актом — «Инструкцией о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд». На основании данной Инструкции (пункт 7) результаты ОРД могут быть представлены в двух формах:

1) рапорт об обнаружении признаков преступления;

2) сообщения о результатах оперативно-розыскных мероприятий.

При выполнении оперативно-розыскных мероприятий результаты ОРД подлежат обязательной регистрации. Результаты при определенных условиях могут быть преобразованы в доказательство. Кроме того, оба вида государственной деятельности участвуют в процессе доказывания по уголовным делам. Процесс доказывания включает такие этапы, как сбор, проверка, оценка доказательств и их использование при расследовании преступлений.

В соответствии с ч. 1 ст. 86 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации клип там, я уполномоченными собирать доказательства относятся: суд (судья), следователь, прокурор и дознаватель. Данный список является исчерпывающим. При этом сотрудники оперативно розыскных органов вправе направлять предметы и документы только лишь для приобщения к материалам уголовного дела.

Помимо этого, в части 2 статьи 41 УПК РФ говорится о том, что проведение оперативно-розыскных мероприятий и дознания одновременно в отношении одного и того же лица по уголовному делу не допускаются. Результаты оперативно-розыскной деятельности должны содержать в себе информацию, которая содержит источник получения такой информации, а также все необходимые данные для проверки такой информации и формирование с помощью неё доказательств.

Результаты, полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий, должны пройти процедурный путь преобразования информации ОРД в доказательства.

Конституционный Суд Российской Федерации высказал свою позицию по этому вопросу. Результаты оперативно-розыскных мероприятий «являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи получены с соблюдением требований Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона»[108]

Необходимо выделить тот факт, что настоящее время борьба с преступностью с помощью методов уголовно-процессуального права является неэффективной. Без применения средств и методов оперативно-розыскной деятельности, борьба с новыми вызовами и угрозами, которые существуют в XXI веке, невозможна. Сегодня крайний острыми проблемами являются терроризм, организованная преступность, незаконный оборот наркотиков, коррупция, киберпреступность и педофилия. Необходимо чтобы инструменты и методы оперативно-розыскной деятельности применялись исключительно в соответствии с требованиями действующего законодательства.

Результаты от оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы в качестве доказательств в уголовном процессе только при наличии двух выполненных условий:

- соблюдение законности проведения оперативно-розыскных мероприятий;

- возможность проверки информации, которая была получена в ходе оперативно-розыскных мероприятий с помощью уголовно-процессуального производства.

На данный момент ведутся дискуссии о том, формируют или собирают доказательства органы предварительного следствия. Если принимать во внимание результаты оперативно-розыскной деятельности, то следователь из них формирует доказательную базу. Данную точку зрения подтверждает «Инструкция о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд». В вышеупомянутой Инструкции указано, что: «Результаты ОРД, представляемые для использования в доказывании по уголовным делам, должны позволять формировать доказательства».

Уголовно-процессуальное законодательство регламентирует необходимость сбора и формирования доказательств в рамках уголовного процесса. Такое определение, по мнению С. А. Шейфера, не является верным, по его словам, «...собирать можно то, что уже существует»[109].

В данном случае существуют противоречия в понятиях. Для устранения такого противоречия следует внести изменения в статью 80 УПК РФ в части того, что следователь сначала формирует доказательства по представленным ему результатам ОРД, а после этого собирает их. Такие изменения позволит следователю наиболее эффективно применять результаты ОРД в качестве доказательств в уголовных делах.

С учетом вышеизложенного, можно сделать вывод, что уголовно-процессуальное законодательство нуждается в совершенствовании.

Во-первых, необходимо создать систему правил легализации результатов ОРД в качестве доказательств в уголовном процессе.

Во-вторых, разработать систему судебного контроля за основаниями для проведения оперативно-розыскных мероприятий.

Все эти изменения в уголовно-процессуальном законодательстве и оперативно-розыскной деятельности должны осуществляться с учетом расширения полномочий прокурора при осуществлении прокурорского надзора.

По Закону о прокуратуре к предмету прокурорского надзора за оперативно-розыскной деятельностью, следует отнести соблюдение прав и свобод всех граждан, а также порядок, который регламентирует проведение оперативно-розыскных мероприятий. Не стоит забывать и о соблюдении законности принимаемых решений ответственными органами, осуществляющими ОРД. Практика по принятию таких решений формируется на основании и под влиянием ведомственных актов, а значит, оценка их соответствия законодательству является прямой обязанностью прокурора.

Необходимо внести изменения в Закон об оперативно-розыскной деятельности в части предоставления прокурору право напрямую отменять незаконные решения органов, участвующих в оперативно-розыскных мероприятиях, что позволит осуществлять прокурорский надзор немедленно и на более высоком уровне.

С.М. Тедеев,

студент 1-го курса

Пятигорского государственного университета

О РОЛИ ПРОКУРОРА В ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ

Статья 11 УПК РФ относит прокурора к субъектам обеспечения охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве. В настоящее время прокурорский надзор продолжает оставаться конституционным механизмом соблюдения прав и свобод человека и гражданина в стадиях досудебного производства по уголовным делам. Именно здесь деятельность прокурора, ее эффективность, принимаемые им процессуальные решения, играют важную роль в обеспечении прав личности.

В последние годы в результате кардинального перераспределения компетенции прокурора и руководителя следственного органа, сложилась ситуация, при которой прокурор утратил властный характер своих полномочий по процессуальному руководству за следствием. При этом он остался относительно активным участником уголовного преследования при расследовании уголовных дел органами дознания.

Следует отметить, что проблемы, связанные с анализом полномочий прокурора в досудебном производстве, остаются актуальными и активно обсуждаются в научной юридической литературе последних лет. Анализ мнений авторов свидетельствует об отсутствии единого подхода к оценке правового статуса и роли прокурора в досудебном производстве. Одни полагают нынешний объем полномочий прокурора достаточным, а его сужение обоснованным. Другая обосновывает вывод о необходимости возвращения прокурору всей полноты или части "утраченных" властно-распорядительных полномочий по процессуальному руководству следствием (данный тезис поддерживает большинство прокурорских работников)[110]. Авторы диссертаций последних лет по данной проблематике предлагают расширить полномочия прокурора на досудебных стадиях уголовного производства.

Так, например, доктор юридических наук Р.В. Жубрин предлагает закрепить в Конституции РФ уголовное преследование как функцию прокуратуры[111]. Это, как предполагает автор, повысит статус прокуроров среди других процессуальных участников судопроизводства.

Ю.С. Дибиров считает, что лучше было бы оставить прокуратуре следственный аппарат, поскольку прокурор в дальнейшем отвечает за работу следователей при поддержании уголовного обвинения в суде, но при этом лишить надзорной функции[112]. С последним предложением трудно согласиться, так как лишение следствия внешнего надзора приведет к еще большим нарушениям прав участников уголовного судопроизводства.

В.А. Шадрин, Е. В. Шадрина также указывают на дисбаланс полномочий прокурора и следователя, который позволяет не выполнять, иногда по надуманным причинам, законные требования прокурора. И это может продолжаться вплоть до истечения сроков давности уголовного преследования по конкретному делу[113]. Аналогичный вывод делает и Е.А. Комарова, отмечая рост процессуальных нарушения органами следствия и дознания, недостаточный контроль со стороны руководителей следственных органов[114].

 Как свидетельствует прокурорская практика, нарушений закона при расследовании преступлений по-прежнему много. Так за период с 2013 по 2018 гг. втрое выросло число нарушений, выявленных прокурорами при приеме, регистрации и рассмотрении сообщений о преступлениях. Отмечается рост нарушений при производстве следствия и дознания: на 6, 1 % за январь-сентябрь 2020 г.[115] За этот же период направлено 261537 (на 7,8 % больше по сравнению с 2019 г) требований об устранении нарушений законодательства в порядке п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ[116].

На многочисленные нарушения прав граждан при расследовании преступлений и недостаточную эффективность средств прокурорского реагирования обращает внимание в своих ежегодных докладах Уполномоченный по правам человека в РФ[117].

В данный момент ощущается нехватка законодательного урегулирования надзорных полномочий прокурора в предварительном следствии. Процессуальное взаимодействие между прокурором и Руководителем следственного органа не нашло равновесия. Возможно, для нахождения баланса в межведомственном отношении требуется оставить Руководителю следственного органа организационные полномочия, подразумевающие отделение его надзорных функций, а также дальнейшую передачу их прокурору. Прокурор должен быть управомочен устранять случаи нарушения законодательства следователем или руководителем следственного органа.

Представляется необходимым внести в УПК РФ право возбуждать уголовное дело на начальных стадиях предварительного расследования, вернуть право прокурора давать следователю обязательные к исполнению письменные указания для исправления ошибок, допущенных в ходе производства уголовного дела. Также, уполномочив прокурора, прямо воздействовать на ход уголовного дела, возможно значительно усилить контроль за качеством следствия, а также за соблюдением прав человека и гражданина на стадии досудебного производства. Имея весь перечень вышеуказанных полномочий, прокурор может успешно осуществлять надзор, служить гарантом соблюдения прав и свобод человека и гражданина.

К сожалению, уголовно-правовые реформы последних лет, наделившие руководителя следственного органа полномочиями, с помощью которых он способен осуществлять слишком пристальный надзор за работой ведомства, а также сузившие необходимый объём надзорных полномочий прокурора, не привели к желаемому результату.

Все вышесказанное свидетельствует о том, что отстранение прокурора от процессуального руководства на стадии предварительного расследования, приводит к неэффективной работе следствия, нарушению прав граждан, невозможности государства обеспечить законность при раскрытии и расследовании преступлений. Прокурору должна быть отведена руководящая роль в уголовном производстве как лицу, отвечающему за результаты уголовного преследования. 

Ю.Г. Торбин,

доктор юридических наук,

профессор, профессор кафедры

уголовно-процессуального права и криминалистики

ВГУЮ (РПА Минюста России)

ИННОВАЦИОННЫЕ ПОДХОДЫ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ СЛЕДОВАТЕЛЕМ НА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ СЛЕДСТВИИ КАК ФОРМА ПРОЯВЛЕНИЯ ЕГО ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ

Современное состояние и развитие цифровых информационных, компьютерных и телекоммуникационных технологий, которые стремительно вторгаются почти во все сферы жизнедеятельности общества и государства не обошли стороной правоохранительные и судебные органов. В частности, это касается сферы борьбы с преступностью и обеспечения правопорядка, включая процессуальную деятельность по раскрытию и расследованию преступлений.

Одной из ключевых процессуальных фигур российского уголовного судопроизводства, осуществляющих раскрытие и расследование наиболее сложных и общественно опасных деяний, является следователь.

Уникальность и неповторимость нынешнего положения следователя состоит в том, что именно он в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации[118], вправе осуществлять предварительное следствие по уголовному делу, а также выполнять иные полномочия, предусмотренные уголовно-процессуальным законом (п. 41 ст. 5 УПК РФ). Такое краткое, хотя и емкое определение процессуального статуса следователя раскрывается в его полномочиях, определенных в ч. 2 ст. 38 УПК РФ, а детализируется и конкретизируется по своему содержанию в целом ряде других статей уголовно-процессуального закона, а также иных федеральных законах и ведомственных правовых актах. Следует подчеркнуть, что его деятельность строго регламентируется нормами уголовно-процессуального законодательства. Одновременно к нему предъявляются высокие требования. Он должен иметь не только необходимые теоретические знания в области уголовного и уголовно-процессуального права, а также смежных отраслей права, владеть необходимыми навыками и умениями, приобретаемыми в процессе обучения, но и обладать такими основными качествами, как: профессионализм, компетентность, образованность, интеллектуальность, честность, неподкупность, принципиальность и другими, которые, в конечном счете, характеризуют личность.

Следователь должен умело использовать достижения технического прогресса и прежде всего высокие информационно-поисковые технологии, средства массовой коммуникации, все то, что связано с цифровизацией уголовного судопроизводства.

Необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что нормы УПК РФ не содержат прямого указания на необходимость применения лично следователем технических средств и AI технологий в процессе осуществления им своих полномочий (ст. 38 УПК РФ). Предусмотрена лишь возможность применения при производстве следственных действий технических средств и способов обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств (ч. 6 ст. 164 УПК РФ). При этом не уточняется кто конкретно их применяет, равно как и не перечисляются виды технических средств. Определенный вывод можно сделать, исходя из содержания ч. 2 ст. 166 УПК РФ, где помимо применения технических средств говорится об использовании стенографирования, фотографирования, киносъемки, аудио- и видеозаписи.

Обосновывая объективную потребность в развитии и совершенствовании процесса расследования и раскрытия преступления на основе применение современных достижений в научно-техническом обеспечении этого процесса, надо исходить из характеристики и содержания деятельности следователя. В соответствии с теорией уголовно-процессуальной науки деятельность следователя носит познавательно- поисковый и удостоверительный характер с использованием ретроспективных непосредственных и опосредованных подходов к изучению обстоятельств расследуемого события преступления, подлежащих доказыванию, посредством производства следственных и иных процессуальных действий, направленных на получение необходимой информации как о самом преступлении, так и лице его совершившим.

Разумеется, что следователь, получая в процессе расследования огромный массив информации, далеко не всегда в состоянии лишь посредством логических приемов оценить ее доказательственное значение и относимость к расследуемому преступлению. Тем более, что, как отмечают некоторые авторы, следователи расходуют на обобщение, систематизацию, переработку и анализ криминалистически значимой информации более 40 % своего рабочего времени[119].

Для решения указанной задачи следователь должен воспользоваться современными методами и техническими приемами собирания, обработки, хранения и использования информации, базирующихся на цифровых технологиях. В этом проявляется творческий характер деятельности следователя, основой которой является его процессуальная самостоятельность в определении направленности хода расследования, принятии процессуальных решений о производстве следственных и иных процессуальных действий.

Следует подчеркнуть, что процессуальная самостоятельность следователя является краеугольным камнем его полномочий, свидетельствует о той важной роли, которую государство и общество отводили и отводят следователю в деле борьбы с преступностью. С учетом этого учеными высказываются различные точки зрения, позиции, концепции, касающиеся определения понятия «процессуальная самостоятельность» следователя.

Не вдаваясь в анализ дискуссионных мнений, высказанных в научной относительно данной проблемы, предложим собственное определение понятия процессуальной самостоятельности следователя, которая выражается через совокупность совершаемых следователем процессуальных действий и принимаемых им процессуальных решений с использованием научных и профессиональных знаний, технико-криминалистических средств и информационных технологий в границах, очерченных уголовно-процессуальным законом, в ходе установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, и сформировавшегося на этой основе внутреннего убеждения в законности, обоснованности и справедливости его деятельности по установлению истины, которую он вправе отстаивать перед другими участниками уголовного судопроизводства, обладающими властными полномочиями.

Важным проявлением процессуальной самостоятельности следователя является определение направления хода расследования, выражающееся прежде всего в его планировании. Как нам представляется, полнота, эффективность и реализуемость составляемого плана во многом определяется не только характером расследуемого преступления, его сложностью, многоэпизодностью, многосоставностью, многосубъектностью, но и профессионализмом, компетентностью, наличием опыта работы следователя, широтой его познаний, эвристическим мышлением и интуицией, стремлением к использованию рекомендаций ученых в области криминалистики, судебной экспертизы, оперативно-розыскной деятельности, юридической психологии, логики и других научных направлений, а также возможностей новейших инновационных технологий. По мнению ряда авторов, это осуществляется посредством справочно-информационного обеспечения, что позволяет решать логико-поисковые задачи, выдвигать обоснованные следственные версии[120].

Одним из инновационных подходов следователя следует считать использование им информации, содержащейся в соответствующих справочно-информационных системах («Маньяк», «Спрут», «Блок», «Сейф» и другие) при расследовании соответствующих преступлений. Что же касается выдвижения и проверки следственных версий, то в этих целях могут быть использованы как справочно-информационные системы, например, «Типовые версии по делам об убийствах», так и программы «Форверс».

Другим инновационным подходом, расширяющим кругозор следователя и детерминирующим его возможности, следует считать использование им имитационных программ, электронных справочных программ, рабочих модульных программ, адаптируемые следователем к конкретному уголовному делу[121].

Важное место среди модульных программ занимает («Автоматизированное рабочее место следователя (АРМС)», которая, по мнению отдельных авторов, должна включать целый ряд подпрограмм, в том числе: о законодательстве; доказательствах; следственных действиях; судебных экспертизах; технико-криминалистических средствах и ряд других[122].

Инновационные подходы должны использоваться следователем и при производстве следственных действий. Однако, как справедливо отмечают некоторые авторы несовершенство процессуальной регламентации следственных действий в значительной степени осложняют практическое решение методических задач расследования, а равно тактику действий следователя[123], в том числе и в использовании технических средств и инновационных подходов.

Особую актуальность инновационный подход в деятельности следователя приобретает при производстве им следственных действий, направленных на получение виртуальной информации, когда расследуются киберпреступления, которые должны поручаться следователю, компетентному в области телекоммуникационных систем, компьютерных технологий и компьютерной техники и способного распознать механизм совершения киберпреступления[124]. Однако, необходимо подчеркнуть, что следователь не может заменить собою специалиста, участие которого в производстве следственных действий при расследовании киберпреступлений следует признать необходимым. Инновационный подход следователя в данном случае будет заключаться в умении пригласить соответствующего специалиста еще на этапе подготовки к производству следственного действия, правильном подборе понятых, и уметь правильно оценить, как действия участников следственного действия, так и полученные результаты. Указанные требования представляются необходимыми при производстве допроса и очной ставки подозреваемого, обвиняемого, свидетеля и потерпевшего.

Необходимо напомнить, что следователь Следственного комитета России[125], планируя производство осмотра места происшествия, имеет реальную возможность через электронную почту получить спутниковые фотоизображений открытых участков местности за счет дистанционного зондирования поверхности Земли. Это стало возможным благодаря соответствующему соглашению между СК России и Научным центром оперативного мониторинга Земли РКС Роскосмоса. Аналогичным образом компьютерные системы, используя цифровые устройства автотранспорта, позволяют следователю получать полезную информацию о скорости автомобиля, весе пассажиров и водителя, маршрутах. На основе вышеизложенного, можно сделать вывод, что использование следователем инновационных подходов в процессе расследования и раскрытия преступления предоставляет ему достаточные преимущества в использовании достижений цифровых информационных, компьютерных и телекоммуникационных технологий, что позволит правильно определять направление хода расследования по конкретному уголовному делу, наиболее полно и целенаправленно использовать доказательственную информацию, целенаправленно, эффективно в оптимальной последовательности проводить следственные и иные процессуальные действия и принимать выверенные процессуальные и тактические решения.

А.Д. Фомичев,

студент 5-го курса

ВГУЮ (РПА Минюста России)

 

СТРАНИЦА В СОЦИАЛЬНОЙ СЕТИ КАК ИСТОЧНИК КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ИНФОРМАЦИИ О ЛИЧНОСТИ ПРЕСТУПНИКА

В XXI веке все большее количество людей стало переходить от реального общения к виртуальному. Это связано с тем, что наступил век цифровизации, сопровождающийся развитием технологий, за счет чего преступники находят более новые способы совершения преступлений, а правоохранительные органы пытаются этому противодействовать. Одним из результатов общей погруженности в социальные сети стал тот факт, что правоохранительным и следственным органам стало намного легче и проще искать и собирать информацию о лицах, подозреваемых или обвиняемых в совершении различных преступлений. Какой же криминалистический интерес представляет страница в социальной сети для раскрытия и расследования уголовных дел?

Сложность использования страницы в социальной сети как источника криминалистической информации о личности преступника заключается в том, что человек может вводить не свои данные, или он может иметь множество страниц, хотя последнее создатели социальных сетей стараются пресечь, путем обязательной привязки страницы социальной сети к номеру телефона и почте. В связи с этим, с точки зрения криминалистической полезности, я считаю обоснованным положение статьи 4 проекта Федерального закона №145507-7[126], в части необходимости обязать все социальные сети запрашивать у всех владельцев страниц документы удостоверяющие личность в электронной форме, обновлять эту информации при изменениях в данных документах (например, при смене фамилии или пола). В свою очередь, эта мера может являться профилактической для других преступлений.

Практическая значимость информации, полученной из странички в социальной сети человека, а также мессенджеров и онлайн-игр была подтверждена в ряде экспериментов, проводимых в Самарском национальном исследовательском университете имени академика С.П. Королева в 2016 году. Так, данные эксперименты показали, что путем изучения вышеуказанных данных, достаточный объем криминалистической информации собирается быстрее, чем путем опроса этого же лица и его друзей и знакомых в реальной жизни, однако комбинированный подход, то есть и опрос и сбор сведений в сети «Интернет» обладает самой большой эффективностью, то есть информация собирается быстрее, чем при использовании каждого источника в отдельности, ее объем значительно больше, а достоверность шире[127]. Исходя из данных этого исследования можно сделать вывод о том, что информация, полученная из социальных сетей, может использоваться для проверки, уточнения и расширения сведений, полученных при обычном допросе.

Чем же конкретно помогает использование социальных сетей для сбора криминалистической информации о личности преступника? Социальные сети могут хранить в себе множество фактических данных о семье, месте пребывания, участии в различных мероприятиях, личности и внешности преступника. Используя социальные сети, правоохранительные органы имеют возможность составить психологический портрет преступника путем определения его типа личности, образа жизни, предпочтений и интересов.

Одним из известных специалистов в данной сфере, именуемой психометрией, является доцент Стэнфордского университета США Михаил Косински. На основе проведенных им исследований, он утверждает, что опираясь на данные, полученные из социальных сетей, можно определить модель личности человека по пяти направлениям: открытость, добросовестность, экстраверсия, уступчивость и эмоциональная стабильность, а также, что достаточно в социальной сети изучить 68 постов с отметкой «мне нравится» пользователя, чтобы определить его цвет кожи, 230-240 отметок, чтобы узнать о человеке больше, чем его собственные родители или супруг[128].

В чем же заключается значимость психометрии для получения криминалистической информации из странички социальной сети человека? Составление психологического портрета является важной частью подготовки к допросу, так как именно благодаря ему следователь или лицо производящее дознание сможет выбрать подходящую тактику допроса, а также время его проведения. При допросе лицо может сообщать лживые сведения, однако если следователь или лицо производящее дознание заблаговременно проверит странички в социальных сетях допрашиваемого, то он сможет определить, в чем же его обманывают, о чем стоит говорить, чтобы войти в доверие к допрашиваемому.

Следует заметить, что исследование страничек социальной сети правоохранительными органами не ограничивается лишь построением модели личности преступника по пяти параметрам Косински. Многие исследователи утверждают, что данные из социальной сети помогают определять депрессивное состояние человека, возможность совершения им самоубийства или доведения этого лица до него, а также диагностировать ряд психических заболеваний[129]. Примером применения данных из социальных сетей в указанных выше целях является расследования случаев доведения до самоубийства в социальных сетях, произошедших в 2016 году, через так называемые «группы смерти», самыми яркими представителями которых были: «Синий кит», «Тихий дом», «Разбуди меня в 4:20» и др.[130] Люди подвергались сильному психическому воздействию, размещали на своих страницах депрессивные записи и музыку, после чего совершали самоубийства. Своевременное исследование страничек в социальных сетях жертв помогло следственным органом связать преступления между собой, расследовать их и найти виновного.

В случаях, когда имело место доведение до самоубийства, ключевыми доказательствами будут являться заключение психолого-психиатрической экспертизы, которое как раз установит психическое состояние жертвы основываясь на записях и переписке в социальных сетях, а также заключения иных экспертиз. Например, при расследовании доведения до самоубийства группами смерти, эксперты распознавали в переписках и чатах в социальных сетях жертв как прямые, так и завуалированные призывы к совершению самоубийства, сообщения и отправляемые аудио- и видеофайлы так или иначе были связаны со смертью, нередко демонстрировали ее. Экспертиза установила, что отправляемые файлы содержали нагнетание ужаса, сцены самоубийства, крови и смерти показывались каждые 11 секунд[131].

Общеизвестно, что большой массив информации в социальных сетях размещается в виде текста. При их исследовании и анализе эксперт может выявить потенциальную угрозу совершения преступления или уже совершенного преступления, например, экстремистского характера. Как правило, в этом случае назначается лингвистическая или психолого-лингвистическая экспертиза[132].

В настоящее время в США существует программное обеспечение, которое помогает экспертам при производстве данного рода экспертиз, например, LIWC (Linguistic Inquiry and Word Count). Данное программное обеспечение может осуществлять выборку и высчитывать количество глаголов в повелительном наклонении для выявления наличия в тексте призыва к чему-либо и многое другое[133]. Так же существует программа NRC Emotion Lexicon. Это словарь из более чем 14 тысяч слов на английском языке, коррелирующих с одной из восьми эмоций (гнев, страх, ожидание, доверие, удивление, грусть, радость, и отвращение) и одним из двух групп чувств (отрицательные, положительные)[134]. Данные программы очень полезны в работе экспертов, однако, на мой взгляд, необходимо разработать российские аналоги, так как многие программы осуществляют свою работу только на английском языке.

Для максимальной эффективности следователям, экспертам и специалистам необходимо в социальных сетях осуществлять не просто индивидуальный поиск важной криминалистической информации, а огромных массивов информации, что и делается путем применения специальных средств (некоторые из которых указаны выше) направленных на анализ текста. Благодаря данным программам правоохранительные и следственные органы могут:

- устанавливать взаимосвязи и отношения между подозреваемыми, подозреваемым и жертвой, и другими участниками преступления;

- определять, какие преступления могут или не могут быть совершены определенной группой пользователей;

- извлекать информацию о подозреваемых и свидетелях определенных преступлений (осуществляется путем выделения фотографий или текстовых записей на страницах в социальных сетях, где указывалось или упоминалось бы присутствие человека на месте преступления или поблизости от него или факт рассказа о событии преступления);

- выявлять информацию о готовящихся преступлениях[135].

Все данные, полученные из социальных сетей о личности преступника, а так же данные получаемые из его переписки (например, о событии преступления), переносятся на флэш карту или распечатываются и процессуально оформляются следователем в виде протокола осмотра, например, электронного носителя информации.

Подводя итог, можно сделать вывод о том, что изучение страницы в социальной сети играет большую роль в получении криминалистической информации о личности преступника, а также в раскрытии и расследовании уголовных дел. Следователь, внимательно изучая информацию из социальной сети, может получить много необходимых данных о преступнике и его действиях. Помогают в этом следователю, как правило, коммерческие организации, которые занимаются сбором и систематизацией полученной из открытых источников информации о преступнике (в России такой организацией является «Social Data Hub»).

Исходя из всех обозначенных выше проблем, можно выдвинуть ряд предложений: необходимо улучшить программное обеспечение правоохранительных и следственных органов по выявлению в текстах публикаций в социальных сетях призывов к совершению того или иного преступлению, доведению до самоубийства, шифровку сленгом каких-либо данных о совершенных преступлениях. На данный момент страницы в социальной сети как источник криминалистической информации о личности преступника не используются массово и повсеместно, однако, на мой взгляд, в ближайшее время это изменится.

Н.Б. Хлыстова,

кандидат юридических наук,

доцент кафедры права и национальной безопасности

Донецкого национального университета,

А.А. Комов,

соискатель кафедры права и национальной безопасности

Донецкого национального университета

 К ВОПРОСУ О ВОЗМОЖНОСТЯХ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ В ЮРИДИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЗА ПРЕДЕЛАМИ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ СФЕРЫ

В современном мире теория и практика криминалистической науки вышли за границы уголовного судопроизводства — этому способствовала объективная закономерность, заключающаяся в актуальности применения данных знаний в цивилистическом процессе.

Данный процесс происходит в связи с определенными факторами, среди которых:

1.           вследствие своей высокой эффективности современные криминалистические разработки становиться неотъемлемой частью любого судопроизводства, не только уголовно-процессуального;

2.           имеется потребность внедрения и применения отдельных положений криминалистических знаний в практику осуществления гражданского судопроизводства;

3.           быстрый темп развития современной науки криминалистики, позволяющий выходить за границы традиционного уголовного судопроизводства;

4.           высокие стандарты, выдвигаемые к гражданскому судопроизводству, повышение качества отправления правосудия по гражданским делам.

Все это позволяет говорить нам об актуальности выбранной темы работы. Рассматривая указанную проблематику, мы не можем не обратить внимание на официальную статистику Судебного департамента при Верховном суде РФ, а также статистику Судебной коллегии Верховного суда по гражданским делам, которая свидетельствует об имеющихся недостатках судебной доказательственной деятельности, а именно:

1.           Из рассмотренных за 2015 год в апелляционных инстанциях 647 346 дел более чем в 10% случаев ранее принятые решения были отменены, а это порядка 70 656 дел;

2.           Рассматривая же работу судов кассационной инстанции, отметим, что 90% жалоб из рассмотренных 6778 гражданских дел были удовлетворены;

3.           Из рассмотренных Судебной коллегией Верховного суда по гражданским делам 528 дел в 2013 году, были отменены 288 решения, за первую половину 2014 года из рассмотренных в кассационном порядке 284 дел, были отменены 152 решения.

Также следует отметить сохранение данной тенденции в статистике по решениям арбитражных судов. Так, за период с 2009 по 2013 годы процент отмены апелляционными инстанциями судебных решений колебался от 14,5% до 24,1%, при этом сохраняя тенденцию роста.

Приведенные статистические данные, на наш взгляд, убедительно демонстрируют необходимость совершенствования доказательственной деятельности и в гражданском, и арбитражном процессах.

Повышение качества доказательственной деятельности, улучшение качества отправления правосудия, судебная защита прав и свобод граждан являются первоочередными задачами отечественной гражданско-правовой науки, и совершенно очевидно, что скорейшее и эффективное их решение лежит в плоскости междисциплинарного взаимодействия.

Для решения указанных задач были рассмотрены различные возможности:

- выделение в самостоятельную отрасль доказательственного права;

- повышение качества юридической подготовки в сфере доказательственной деятельности при подготовке кадров в профильных учебных заведениях;

- использование знаний смежных наук.

Считаем необходимым отметить то, что создание доказательственного права, несомненно, может представлять большое теоретическое значение, однако для решения сугубо практических задач представляется более целесообразным использовать огромный багаж знаний, накопленный смежной наукой криминалистикой.

Несмотря на то, что криминалистическая наука обслуживает интересы доказывания в рамках уголовного процесса и раскрытия/расследования преступлений, именно она, по нашему мнению, является наиболее подходящей и приспособленной для внедрения в гражданском и арбитражном судопроизводстве.

Заметим, что разработанные криминалистикой рекомендации могут оказать серьезную помощь в установлении и дальнейшем анализе юридически значимых фактов, например, при проведении таких судебных действий, как осмотр, отбор и исследование письменных и вещественных доказательств, получение объяснений и свидетельских показаний, назначение судебных экспертиз; получение образцов почерка для сравнительного исследования текстов документов и подписей; оценка заключений экспертов, допрос участников судопроизводства.

Все указанные судебные действия в гражданском и арбитражном процессе осуществляются судьей единолично, потому он должен обладать хотя бы самым необходимым знанием и пониманием тактики их проведения, при этом применение криминалистических средств и методов представляет собой усеченный вариант, однако даже в таком варианте их применение значительно повысит качество проведения процесса.

Криминалистика успешно разработала совокупность средств и методов применения технических средств, направленных на собирание и исследование доказательств, что может применяться в рамках гражданского судопроизводства. Более того, даже может быть рекомендовано применять судьями при обнаружении, фиксации, изъятии и исследовании материальных носителей информации — а именно следов, а также при оценке результатов исследований и использования этих результатов при осуществлении доказывания.

К примеру, судья перед непосредственным приобщением к делу вещественных доказательств, в качестве которых могут выступать различные предметы и документы, производит их осмотр с целью выявления их относимости к делу, достоверности изложенной в них информации, подлинности, действительности и т.п.

Если при рассмотрении гражданского дела судья сталкивается с необходимостью исследования документом, ему крайне важно иметь хотя бы минимальные представления о документоведении, о признаках подлинности и признаках подделки. Особую сложность без подготовки представляет собой изучение ценных бумаг — векселей, облигаций и иных, поскольку в силу их специфики наиболее часто осуществляются преступные посягательства.

Необходимы специальные знания и при производстве осмотра документов, выполненных вручную. Например, долговые расписки. Визуально судья должен определить примерный срок ее написания, признаки старения, воздействия и т.п.

Например, осмотр и изучение с использованием криминалистических рекомендаций представленной истцом долговой расписки позволило судье правильно «…определить приблизительный срок выполнения расписки и ее подлинности, а также правильно сформулировать вопросы по комплексной экспертизе».

Значительную часть доказательственной информации в ходе судебного разбирательства суд получает в процессе заслушивания объяснений сторон, допросов свидетелей. Объем получаемой доказательственной информации напрямую зависит от качества проведенного допроса, правильности поставленных вопросов и их перечня, что, в свою очередь, зависит от того, насколько судья владеет тактикой проведения судебного допроса.

В криминалистике подробно разработаны тактические приемы допроса в общем и свидетелей, в частности, и они эффективно применяются в практической деятельности органов предварительного расследования и суда, но данные рекомендации могут быть применены и с учетом роли участники процесса, их возрастных и иных характеристик и в гражданском и арбитражном процессах.

Вместе с допросом по частоте осуществления можно рассматривать такое действие процессуального характера как осмотр вещественных доказательств. При его осуществлении судье необходимо обладать определенными знаниями в области криминалистической идентификации и диагностики, а также криминалистической техники.

Также, в настоящее время одним из наиболее часто встречающихся процессуальных действий является назначение и проведение судебной экспертизы в силу ее повышенной информативности и одним из эффективных способов доказывания по гражданскому делу.

Однако здесь также существует проблематика. В первую очередь отметим, что недостаточные познания в области судебной экспертологии и недостаточные знания в области правильной постановки вопросов судебному эксперту приводят к минимизации информативности от результатов экспертизы.

Дополнительной проблематикой является не всегда тактически верное действие, связанное с допросом эксперта в суде, что тоже крайне негативно отражается на качестве полученной информации.

Как следствие, наиболее ценное доказательство в виде заключения эксперта просто теряет свою ценность и нивелируется.

Проведя анализ современного положения дел относительно применения криминалистических знаний в цивилистическом процессе и рассмотрев возможности их реализации, а также приведя положительные стороны их применения мы можем сказать, что сложившаяся ситуация не соответствует сегодняшним вызовам и реалиям и требует внимания, а также более активного и эффективного использования накопленных криминалистических знаний.

Одним из путей решения проблемы, на наш взгляд, является обучение судей.

Изучение информации о программах повышения квалификации, представленной на официальном сайте Верховного суда РФ и на сайте Российского университета правосудия, показало отсутствие тем, программ, направлений, связанных с применением криминалистических знаний в иных видах юридической деятельности, кроме уголовно-процессуальной.

На сегодня в рамках дополнительного профессионального образования в зависимости от объема предоставляемых знаний выделяют повышение квалификации и профессиональную переподготовку. Повышение квалификации как краткосрочные (от 16 часов) программы и курсы, имеющие своей целью расширение знаний специалиста в одной конкретной области, проводятся в основном в виде семинаров и тренингов, при этом программы профессиональной переподготовки имеют среднюю продолжительность от 250 часов, направлены на комплексное углубление знаний специалиста в рамках профессии или смену направления профессиональной деятельности. Предпочтительнее, на наш взгляд, в рамках проблематики, поставленной в статье, применение курсов повышения квалификации в силу их непродолжительности, без длительного отрыва от основной деятельности, более быстрого получения знаний и возможности оперативнее применять полученные криминалистические знания в практической правоприменительной деятельности.

Считаем, что в качестве преподавателей на курсах повышения квалификации, посвященным применению знаний криминалистики в гражданском могут выступать сотрудники Главного управления криминалистики Центрального аппарата Следственного комитета РФ.

Также целесообразно проведение научно-практических мероприятий, тематикой которых могло бы стать междисциплинарное взаимодействие криминалистики и иных юридических наук.

Подводя итоги вышесказанному, отметим, что на сегодняшний день существует достаточно серьезная проблема неиспользования криминалистических знаний при рассмотрении гражданских дел, о чем свидетельствует судебная практика отмены и пересмотра судебных решений. Криминалистический багаж знаний, накопленный и используемый в уголовном процессе, по разным причинам недостаточно используется при проведении опросов, осмотров, установлении подлинности подписей, при назначении судебных экспертиз и постановке вопросов эксперту. Указанное негативно влияет на качество судебного разбирательства и защиты прав граждан. Решением проблемы может стать внедрение в курсы повышения квалификации судей часов, посвященных возможностям применения криминалистических знаний в гражданском и арбитражном процессе.

 


[1] Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020)

[2] Федеральный закон от 23.06.2016 N 190-ФЗ (ред. от 29.12.2017) «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей» // СЗ РФ. 27.06.2016. N 26 (Часть I). ст. 3859.

[3] Тарасов М.А. Присяжные в районных судах. За и против [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://chelovekizakon.ru/dela/prisyazhnye-v-rayonnyh-sudah-za-i-protiv.html

[4] Каммагаджиев Г.М. Об институте суда присяжных в свете нововведений в Уголовно-процессуальном кодексе России // Закон и право. – 2019. – № 9. – С. 146.

[5] Идрисова Б. Суд присяжных и кровная месть в Дагестане [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://zona-media.turbopages.org/zona.media/s/article/2019/12/05/vendetta.

[6] Каммагаджиев Г.М. Там же. С. 146.

[7] Бернэм У. Суд присяжных заседателей. М., 1995. С. 13.

[8] Гурская С.Н. Направления развития правового института подсудности уголовных дел суду с участием присяжных заседателей в уголовном процессе России // Российская юстиция. 2016. N 4. С. 38.

[9] Венев Д.А. Подсудность суда с участием присяжных заседателей в уголовном процессе России - вопросы и перспективы // Российская юстиция. 2016. N 10. С. 51.

[10] Федеральный закон от 20.08.2004 N 113-ФЗ (ред. от 01.10.2019) О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации // СЗ РФ. – 23.08.2004. – N 34. – ст. 3528.

[11] Фойгель Е.И. Научные основы криминалистической методики расследования адвенальных преступлений. М., 2018. С.38

[12] Хмелев С.А. Особенности расследования преступлений, совершаемых в отношении иностранных граждан: дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2000. С.23.

[13] Земскова А.И. Об особенностях участия иностранных граждан в уголовном процессе Российской Федерации в качестве свидетелей и потерпевших // Вестн. Волгоград. акад. МВД России. 2017. № 3 (42).С.15.

[14] Филиппова Т.Ю. Особенности применения российского уголовно-процессуального законодательства в отношении иностранных граждан / под ред. Б.Б. Булатова. М., 2016. С.12

[15] О государственном оборонном заказе: Федеральный закон Российской Федерации от 29 декабря 2012 года № 275 – ФЗ. – Режим доступа: http://www.consultant.ru

[16] О прокуратуре Российской Федерации: Федеральный закон Российской Федерации от 17 января 1992 года № 2202- 1 – Режим доступа: http://www.consultant.ru.

[17] Об организации прокурорского надзора за исполнением законов в сфере ОПК: приказ Генерального прокурора Российской Федерации от 2 ноября 2018 года № 723 – Режим доступа: http://www.consultant.ru

[18]     Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. № 9

[19] Постановление Конституционного Суда РФ от 26.12.2003 № 20-П

[20] Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь‒декабрь 2019 года / Министерство внутренних дел Российской Федерации : официальный сайт. URL: https://мвд.рф/reports/ item/19412450/ (дата обращения: 21.09.2020).

[21] Основные статистические показатели состояния судимости в России за 2008‒2019 годы // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации : официальный сайт. URL: http://www.cdep.ru/ index.php?id=79&item=2074 (дата обращения: 21.09.2020).

[22] Об оперативно-розыскной деятельности : Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3349.

[23] Как борются с коррупцией: мировая и российская практика // ФинКонт : сайт. URL: https:/ /www.fcaudit.ru/ blog/kak-boryutsya-s-korruptsiey-mirovaya-i-rossiyskaya-praktika (дата обращения: 21.09.2020).

[24] СК представил статистику по обвинениям в коррупции // Известия : сайт. URL: https://iz.ru/952449/2019-12-09/sk-nazval-sotrudnikov-liderami-po-obvineniiam-v-korruptcii (дата обращения: 21.09.2020).

[25]Гладкий А.А. Мошенничество в интернете. – 2018.

[26]Жмыхов А.А. Компьютерная преступность за рубежом и ее предупреждение. – 2018. С. 178.

[27]Атаманов Р. С. Основы методики расследования мошенничества в сети Интернет / Известия // Московская государственная юридическая академия. 2016. С. 182.

[28] Комаров А.А. Криминологические аспекты мошенничества в глобальной сети Интернет / Саратовская государственная академия права. 2019. С. 36.

[29] Малахов А.С. Некоторые особенности раскрытия и расследования мошенничества в сети Интернет. – 2016. – С. 187.

[30] Никитина И.А. Финансовое мошенничество в сети Интернет. – 2017. – № 337. С. 122–124.

[31] Пенитенциарная криминология: Учебник / Под ред. Ю.М. Антоняна, А.Я. Гришко, А.П. Фильченко. - Рязань: Академия ФСИН России. 2009. С. 51.

[32] Сивцов С.А. Пенитенциарная преступность как угроза пенитенциарной безопасности: вопросы теории и практики // Российский судья. 2011. № 11. С. 26.

[33] Хохрин С.А. Аспекты правовой характеристики преступлений сотрудников пенитенциарной системы // Актуальные проблемы российского права. 2016. № 1. С. 13.

[34] Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон от 18.12.2001 N174 (ред. от 31.07.2020) // СЗ РФ. – 2001. – N52 (ч.I) – Ст.4921.

[35] ВС разрешил рассматривать уголовные дела онлайн в период пандемии // Право : сайт. URL: https://pravo.ru/news/221288/ (дата обращения 07.10.2020)

[36] Постановление Правительства от 27.12.2012 N1406 (ред. от 21.05.2020) «О федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы» // СЗ РФ. – 2013. – N1. – Ст.13.

[37] Суды во время эпидемии в Москве поставили рекорд по количеству арестов // РБК : сайт. URL : https://www.rbc.ru/society/22/04/2020/5e95b56b9a794741d3a2a3f2 (дата обращения 08.10.2020)

[38] Астафьева А.А. Проблемы применения видео-конференц-связи на судебных стадиях уголовного судопроизводства // Перспективы государственно-правового развития России в XXI веке. – 2017. – С.572.

[39] Исаков А. В. Особенности использования видео-конференц-связи при пересмотре приговора с участием адвоката-защитника // Вестник Удмуртского университета. - 2016. - № 6.

[40] Генпрокурор считает необходимым усилить контроль за госзакупками. Сайт: https://rg.ru/2020/08/03/genprokuror-schitaet-neobhodimym-usilit-kontrol-za-goszakupkami.html (дата обращения: 24.10.2020г.)

[41] Единая Информационная система в сфере закупок. Сайт: https://zakupki.gov.ru/epz/main/ public/home.html (дата обращения: 24.10.2020)

[42] Федеральный закон «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» от 18.07.2011 № 223-ФЗ, ст. 2, ч. 3. СПС Консультант.

[43] Ивахов П.И. Криминалистические проблемы расследования и предупреждения убийств в современных условиях //Диссертация ... кандидата юридических наук : 12.00.09. 2005. С. 246.

[44] Аверьянова Т.В., Белкин Р.С., Корухов Ю.Г., Россинская Е.Р. Криминалистика // Норма. 2005. С.711

[45] Яблоков Н. П. Криминалистика: Учебник // Юристъ. 2005. С.781.

[46] Лукашова М.В., Мокроусов А.А. Опыт применения сканирующего электронного микроскопа Tescan для автоматического поиска специфических частиц в образцах фетра. − М.: Вестник московского университета МВД России, 2018. С.74.

[47] Методика, позволяющая с помощью электронного микроскопа или специального электронно-зондового микроанализатора получить информацию о химическом составе образца в произвольно выбранном участке микроскопических размеров.

[48] Лукашова М.В., Мокроусов А.А. Указ.соч. С.75.

[49] Облако точек – это совокупность вершин в трёхмерной системе координат. Местоположение вершин определяется тремя значениями (X, Y и Z), которые дают представление о внешней поверхности просканированного объекта.

[50] Секвенирование ДНК – это общее название методов, которые позволяют установить последовательность нуклеотидов в молекуле ДНК.

[51] ИнтерЛабСервис. Официальный дилер компании-прозводителяThermoFisherScientificInc. URL: https://www.interlabservice.ru/catalog/oborud/?sid=2330&id=11856 (Дата обращения: 10.10.2020)

[52] Ст. 37 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ в ред. от 07.04.2020 г. // «Российская газета», N 249, 22.12.2001.

[53] Рычкалова Л. А. Проблемы тактики допроса подозреваемого и обвиняемого // Общество и право. 2014. №4. С.50.

[54] Зеленский В.Д. Криминалистика: учебник / под редакцией В. Д. Зеленского, Г. М. Меретуков. СПб.: Издательство «Юридический центр», 2015. С.447.

[55] Васильев А. Н. Тактика допроса при расследовании преступлений / А.Н.Васильев, Л.М. Карнеева. - Москва: Юридическая литература, 1970. 208 с.

[56] Аксенова Л. Ю.Тактические приемы производства допроса // Л. Ю.Аксенова Сибирское юридическое обозрение. 2019. №1.

[57] Дьячкова Ю.Е. Психологический прогноз поведения участников следственных действий при расследовании преступлений: автореф. дисс. … канд. психол. наук. Москва, 2004. С. 210.

[58] Пастушеня А.Н. Криминогенная сущность личности преступника: Психологический аспект: автореф. дисс. … д-ра психол. наук. Москва, 2000. С. 29.

[59] Мельников, В.Ю. Следственные действия в отношении подозреваемого / В.Ю. Мельников // Право и Государство: Теория и практика. – 2017. – № 8 (152). – С. 89–94.

[60] Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2014. № 31. Ст. 4398

[61] Федеральный закон от 20.07.2020 N 224-ФЗ «О внесении изменений в статьи 314 и 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»// URL: http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_357788/ [дата обращения: 18.03.2021]

[62] Прусс, А.Р. Основания и условия применения особого порядка судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением // Известия Алтайского государственного университета. 2017. № 3(94). С. 80

[63] Постановление Пленума Верховного суда РФ от 05.12.2006 № 60 (ред. от 22.12.2015) «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел» // URL: http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_64549/ [дата обращения: 18.03.2021]

[64] Уголовно-процессуальный кодекс от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 24.02.2021) (с изм. и доп., вступ. в силу с 07.03.2021) // URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34481/ [дата обращения: 18.03.2021]

[65] Тарасов А.А. Антикоррупционные стандарты в уголовном судопроизводстве: от законодательной идеи к процедурному воплощению // https://go.mail.ru/redir?type=sr&redir=eJwVy9EJwjAURuFO46OhEV srCLqHEIIJbWibP-TeBNMJnMEB3MFdfHMR63n-zsAc6CgEcTKz3SL2ou6apv63k-1BhKgzhPbsRsSYApOD98Uq Yu2NjlxU6jEhe8yKkkGIcEuGIc5WLXqEh9FsJ4-inLFOrYDJmhTXI6mMMIFug_WupKqq913Xyp2UbfV-Pc_3T3fB9bFJX5x-oy9Bog&src=4515fa2&via_page=1&user_type=48&oqid=d62156b52bc7f0d3

[66] Под коррупцией принято понимать любое использование своего служебного положения для необоснованного получения прямой или косвенной выгоды.

[67] https://iz.ru/952449/2019-12-09/sk-nazval-sotrudnikov-liderami-po-obvineniiam-v-korruptcii (дата обращения: 01.10.2020)

[68] Там же.

[69] Согласно ч. 2 ст. 1 Федерального закона от 17 июля 2009 г. № 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов», к числу коррупциогенных факторов отнесены положения, устанавливающие для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения или возможность необоснованного применения исключений из общих правил // ФЗ от 17.07.2009 г. / СПС КонсультантПлюс.

[70] Цит. по: Бойко А.И. Язык уголовного закона и его понимание: Учебно-научное издание. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2009. С. 245.

[71] См. Тарасов А. А. Указ. соч.

[72] Сидоренко М.В. Коллизии процессуальной формы доказывания в досудебных стадиях уголовного судопроизводства // Российский следователь. 2017. №2. С. 15-20.

[73] http://www.cdep.ru (дата обращения: 01.10.2020)

[74] Антонян Ю.М., Волконская Е.К. Мотив преступного поведения: основные характеристики // Общество и право. – 2012. – №. 4 (41). – С. 150–157

[75] Вирясова Н.В., Сасина К.В. Комиссия по делам несовершеннолетних – главный рычаг в борьбе с преступность несовершеннолетних/ Научно- методический электронный журнал. – 2016. - № Т41.- С. 49-54

[76] Гоголева А.А. Роль комиссии по делам несовершеннолетних в профилактике безнадзорности и предупреждения преступности несовершеннолетних/ Современная юриспруденция: актуальные вопросы, достижения и инновации.- 2018.- С. 207-208

[77] Лунеев В.В. Курс мировой и российской криминологии. В.2 т. Т. II. Особенная часть. М., 2011.– 1003 с.

[78] Кудрявцев В.Н. Борьба мотивов в преступном поведении. – М.: Норма, 2007. – 128 с.

[79] Вирясова Н.В., Сасина К.В. Комиссия по делам несовершеннолетних – главный рычаг в борьбе с преступность несовершеннолетних/ Научно- методический электронный журнал. – 2016. - № Т41.- С. 49-54

[80] Маринкин Д.Н., Нугаева В.Р. Проблем эффективности деятельности комиссии по делам несовершеннолетних по профилактике преступности несовершеннолетних/ Вестник Пермского института ФСИН России.- 2016. -№ 4. – С. 44-49

[81] Сорокина Н.В., Костин С.Н. Влияние деятельности комиссии по делам несовершеннолетних на состояние преступности среди несовершеннолетних.- 2018.- № 3. – С. 56-60

[82] Шармай Е.В., Плахтий Е.В. Повышение правовой грамотности несовершеннолетних и родителей- приоритетные направление в профилактике преступности в среде несовершеннолетних/ студенческий форум. – 2020. – № 2.- С. 85-89

[83] См: Казаринова Л.В. Обеспечение безопасности осужденных при производстве неотложных следственных действий в ходе расследования преступлений, совершенны в исправительных учреждениях УИС // Ведомости уголовно-исполнительной системы, 2014. № 2. С. 20.

[84] См.: Ирисханов А.З. Производство следственных действий как фактор предупреждения преступлений в учреждениях исполнения наказаний. // Российский следователь. 2008. № 17. С. 24.

[85] См.: Бородкин М.А. Дознаватель в уголовно-исполнительной системе: перспективы законодательной регламентации // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2014. № 1. С. 16.

[86] См: Зезюлина Т.А., Михайлов А.Е. Алгоритмизация деятельности сотрудников ФСИН России при обнаружении дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2014. № 1. С. 14..

[87] Компетентные органы России и иностранных государств в сфере уголовного судопроизводства: статус, полномочия и механизмы взаимодействия. Монография. С.П. Щерба 2019. C. 52-53

[88] Шепелева Ю.Л., Клевцов К.К. Взаимодействие органов предварительного расследования Российской Федерации с компетентными органами иностранных государств и международными организациями / под науч. ред. В.С. Балакшина. – М.: Юрлитинформ, 2017. – С. 133.

[89] Официальный сайт МВД России. https://мвд.рф/folder/101762 Дата обращения: 20.02.2020.

[90] Собрание законодательства РФ, 04.01. 2016, №1 (часть 2), ст. 212

[91] См.: Щерба С.П., Смирнов П.А. Взаимодействие генеральных прокуратур государств-участников СНГ при исполнении международных договоров в сфере уголовной юстиции: Опыт и проблемы // Библиотека криминалистка. Научный журнал. 2014. №2. С. 308.

[92] Лазутин Л.А., Рабцевич О.И. Правовая помощь и правовые отношения государств по уголовным делам: вопросы теории и практики. Екатеринбург: УрГЮА, 2010. С. 6—7.; Михайлов В.А. Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизвод¬ства. М., 2011. С. 5.

[93] Феоктистова Е.Е. Международное сотрудничество органов предварительного расследования по уголовным делам; процессуально-правовые и криминалистические аспекты; дис.... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 49 ; Семенов Е.А. Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства; понятие, формы, субъекты. Орел, 2012. С. 25 и др.

[94] Чекотков А.Ю. Европейские ордеры на арест и на производство следственных действий: проблемы реализации и тенденции развития: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016. С. 13; Абдуллоев П.С. Международно-правовая помощь при собирании и проверке доказательств по уголовным делам (УПК Республики Таджикистан): аетореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 2014. С. 13-14

[95] Горбунова Ю.А. Религиозные секты в современной России [Электронный ресурс].- URL: http:/mari-https://moluch.ru/archive/90/18903/ (дата обращения: 02.09.2020)

[96]Дворкин А.Л. Сектоведение [Электронный ресурс]. - URL: https://azbyka.ru/otechnik/sekty/ sektovedenie-totalitarnye-sekty/1(дата обращения 14.09.2020)

[97] Пудовиков, А.С. Расследование преступлений, совершенных членами религиозных сект / А.С, Пудовиков. – URL: https://www.dissercat.com/content/rassledovanie-prestuplenii-sovershennykh-chlenami-religioznykh-sekt (дата обращения 17.09.2020).

[98] Ганнушкин П.Б. Типы патологических личностей. - М.: Издательство Юрайт, 2020. С.266.

[99] Егидес А. П. Как разбираться в людях. - М.: АСТ-Пресс, 2008. С.320.

[100] Определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 21 марта 2019 г. N 308-ЭС18-25635 по делу N А63-9583/2018 // СПС «Гарант».

[101] Стандарты доказывания: аналитическое и эмпирическое исследование / А.Г. Карапетов, А.С. Косарев,/ приложение к журналу «Вестник экономического правосудия РФ» N 5 (2019 г.) С. 53 // СПС «Гарант».

[102] Стандарты доказывания: аналитическое и эмпирическое исследование / А.Г. Карапетов, А.С. Косарев,/ приложение к журналу «Вестник экономического правосудия РФ» N 5 (2019 г.) С. 53 // СПС «Гарант».

[103] Воронин О.В. Теоретические основы современной прокурорской деятельности. Томск: Издательство НТЛ, 2013. 192 с.

[104] Воронин О.В. Прокурорский надзор в Российской Федерации: учебное пособие. Томск: Издательство НТЛ, 2008. 428 с.

[105] Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности" от 12.08.1995 N 144-ФЗ

[106] Приказ Генпрокуратуры России от 15.02.2011 N 33 (ред. от 20.01.2017) "Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при осуществлении оперативно-розыскной деятельности" (вместе с "Инструкцией о порядке составления и представления отчета о работе прокурора по надзору за исполнением законов при осуществлении оперативно-розыскной деятельности", "Инструкцией об организации делопроизводства в органах прокуратуры по документам органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность")

[107] Зажицкий В.И. Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве: теория и практика. М.:, СПб.: Издательство Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. 449 с.

[108] Определение Конституционного Суда РФ от 04.02.99 N 18-О "По жалобе граждане М.Б. Никольской И М.И. Сапронов на нарушении их конституционных прав отдельными положениями Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности"

[109] Шейфер С.А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе: методические и правовые проблемы. Саратов: Издательство Саратов. ун-та, 1986. 171 с.

[110]См.: Ларина А.В. Дискреционные полномочия прокурора в досудебном производстве России (сравнительно-правовое исследование) /дис…. канд. юрид. наук. – Ларина А.В. – М., 2019; Потапов Д.В. Проблемы взаимодействия следователя, руководителя следственного органа и прокурора в досудебном производстве по уголовному делу/ дис…. канд. юрид. наук. – Потапов Д.В. – М., – 2019; Таболина К.А. О необходимости усиления роли прокурора в процедуре возбуждения уголовных дел / К.А.Таболина // Вестник университета им. О.Е. Кутафина. – 2018. – № 2. – С. 120-132; Коломеец Е.В. Использование прокурором средств реагирования в досудебном производстве/ дис…. канд. юрид. наук. – Коломеец Е.В. – М., 2019 и др..

[111]См.: Жубрин Р.В. Уголовное преследование как функция прокуратуры Российской Федерации / Жубрин Р.В. // Вестник университета прокуратуры Российской Федерации. – 2020. – № 2 (76). – С. 22 -26.

[112]См.: Дибиров Ю.С. Проблемы конституционно-правовых основ организации и деятельности Генеральной прокуратуры и Следственного Комитета при Генеральной прокуратуре РФ/ Ю.С. Дибиров // Конституционное и муниципальное право. – 2010. – № 6. – С. 70.

[113] См.: Шадрин В.С, Шадрина Е. В. Особенности компенсации за нарушение права на уголовное судопроизводство в разумный срок /В.С. Шадрин, Е.В. Шадрина // Вестник университета прокуратуры Российской Федерации. – 2020. – № 1 (75). – 64 с.

[114] См.: Комарова Е.А. Роль прокурора в обеспечении законности на стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования / Е.А. Комарова //Молодой ученый.– 2019. – № 37 (275). – С. 18-20.

[115] Основные результаты прокурорской деятельности за январь-сентябрь 2020 г. Официальный сайт Генеральной прокуратуры Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: https://genproc.gov.ru/stat/data/(дата обращения – 10.11.2020).

[116] Там же. [Электронный ресурс]. URL: https://genproc.gov.ru/stat/data/ (дата обращения – 10.11.2020).

[117] Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2019 год //Российская газета. – 2020. – 14 апр.

[118] Далее – УПК РФ, уголовно-процессуальный закон.

[119] Долгинов С.Д. Информационные технологии в расследовании преступлений экономической направленности // Пермский юридический альманах. – 2019. – С. 651-657.

[120] См. Грицаев С. И. Криминалистические проблемы организационных функций следователя в расследовании.: КубГАУ. – Краснодар. – 2006. – С. 53; Сидоров А. А. Правовая информатика и кибернетика: учеб. пособие. КубГАУ, – Краснодар. – 2006. – С. 93.

[121] К таковым следует отнести «Расследование ДТП», «Расследование убийств», «Расследование компьютерных преступлений»), («Автоматизированное рабочее место следователя (АРМС)», «Автограф», «Фоторобот»), («Кража культурных ценностей», «Расследование преступлений, связанных с наркотиками», «Расследование преступлений, связанных с взрывами». «Расследование компьютерных преступлений

[122] Семьина Н.Б. Основы планирования и программирования следственной деятельности. Автореф. Дис. … канд. юрид. наук.– М.: – 2009. – 23 с.

[123] См. Белкин А. Р. Несовершенство процессуальной регламентации отдельных следственных действий и попытки оптимизации комплекса методических и тактических средств расследования преступлений // Вестник Нижегородской академии МВД России. – 2016. – № 4 (36). – С. 57-63.

[124] Шевченко Е. С. Тактика производства следственных действий при расследовании киберпреступлений. Дис. … канд. юрид. наук. – М.: – 2016. – 249 с.

[125] Далее – СК России.

[126] Проект Федерального закона №145507-7 «О правовом регулировании деятельности социальных сетей и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 10.04.2017 г.).

[127] Олиндер Н.В., Гамбарова Е.А. О результатах эксперимента «Поиск и восприятие информации о личности в сети Интернет и ее использование при раскрытии преступлений» // Юрид. вестник Самарского ун-та. Самара, 2016. Т. 2, № 4. C. 29-32.

[128] Farnadi G., Sitaraman G., Sushmita Sh., Celli F., Kosinski M., Stillwell D., Davalos S., Moens M., De Cock M. Computational personality recognition in social media // ACM DL: сайт – Режим доступа: https://dl.acm.org/citation.cfm?id=2944600. – Загл. с экрана.

[129] Sharath Chandra Guntuku S.C., Yaden D.B., Kern M.K., Ungar L.H., Eichstaedt J.C Detecting depression and mental illness on social media: An integrative review // World Well-Being Project: сайт – Режим доступа https://www.wwbp.org/papers/detecting_depression_twitter_2017.pdf. – Загл. с экрана.

[130] «Новая газета» №051 (понедельник) от 16.05.2016 г. // ISSUU : сайт. – Режим доступа: https://issuu.com/novayagazeta/ docs/novgaz-pdf__2016-051n. – Загл. с экрана.

[131] «Группы смерти» год спустя // Новая газета : сайт. – Режим доступа : https://novayagazeta.ru/ articles/2017/06/30/72962. – Загл. с экрана.

[132] Пискунова Е.В. Использование данных, содержащихся в социальных сетях, для расследования и раскрытия преступлений // Социальные и гуманитарные науки. – 2018. – №3. С. 55-59.

[133] Linguistic Inquiry and Word Count : сайт. – Режим доступа: http://liwc.wpengine.com. – Загл. с экрана.

[134] Farnadi G., Sitaraman G., Sushmita Sh., Celli F., Kosinski M., Stillwell D., Davalos S., Moens M., De Cock M. Computational personality recognition in social media // ACM DL: сайт – Режим доступа: https://dl.acm.org/citation.cfm?id=2944600. – Загл. с экрана.

[135] Hassani H., Huang X., Silva E.S., Ghodsi M. A review of data mining applications in crime // ResearchGate:сайт – Режим доступа: https://www.researchgate.net/publication/ 301579904_A_Review_ of_Data_Mining _Applications_in_Crime. – Загл. с экрана.